Объект 623. Сергей ЗверевЧитать онлайн книгу.
ий фьорд. В древности в этом районе проходил геологический разлом меридианного направления. С обеих сторон ее поджимали обрывистые скалы, а в самой оконечности, с западной части, подпирала каменистая гора Каурус, похожая на тушу спящего бегемота. В том месте, где обрывалась бухта, до самой вершины плато громоздились живописные скалы, а напротив горы, на восточном склоне залива, расположился небольшой, унылый и неухоженный поселок Пыштовка, по ряду причин отказавшийся от участи центра массового паломничества туристов. Невзрачные домишки сползали с каменистых террас к обломкам бетонной набережной. Зеленели сады, устремлялись в небо маковки кипарисов и долговязых пирамидальных тополей. Ближе к вершине подрастала этажность зданий, но от этого они не делались представительнее и наряднее – поселок городского типа Севастопольского района Крымской области переживал не лучшие времена.
На восточном берегу бухты было достаточно людно. У дощатого причала стояли несколько лодок и проржавевший прогулочный катер с украинским флажком над рубкой. Кучка «транзитных» туристов жалась к обломкам некогда приличной набережной и рассеянно внимала экскурсоводу. А тот живописал красоты Калабановской бухты, демонстрировал развалины генуэзской крепости и сетовал на решительную невозможность к ней приблизиться (кому охота тащиться в такую даль?). Экскурсовод смеялся: здесь все целебное – солнце, воздух и вода и даже грязь, которую в округе можно наблюдать с избытком. Туристы уже загружались в свой катер. Девчонка-старшеклассница в забавных шортиках делала последние снимки на цифровую «мыльницу». Пейзажи ей надоели, она снимала все подряд: обшарпанный причал, парочку «автомобилеподобных механизмов» на парковке, облупленные крыши, относительно приличное строение местного филиала головного севастопольского банка (какой-то «прощай-финанс»). Запечатлела местных пацанов, сидящих с кислыми минами на парапете, сложную бетонную конструкцию, сползающую в воду, рыбаков с удочками, оккупировавших каменистое побережье за парапетом. Сняла бородатого мужчину в мятой панамке и куцей штормовке – тот угрюмо смотрел на поплавок, покосился на «корреспондентку» и укоризненно покачал головой. Вытащил снасть из воды, вздохнул и принялся менять обглоданную наживку. С катера девчонку нетерпеливо окликнули – она опомнилась, засеменила к причалу, прыгнула на палубу и принялась смиренно выслушивать нарекания упитанной молодящейся женщины. Катер издал протяжный гудок, потащился задним ходом от причала и через минуту уже рассекал застывшие воды бухты, в которых никогда, даже в самый сильный шторм, не бывает волнения…
Октябрь в этот год выдался на радость. Мягкий, безветренный, с щадящим температурным фоном. Погодка на загляденье. Бултых! – один из пацанов, оседлавших парапет, свалился в воду. То ли собственная инициатива, то ли кто-то из товарищей помог. Послышались жиденькие смешки. Ныряльщик вынырнул, отфыркался, с невозмутимой миной поплыл вразмашку к сложной бетонной горке и вскоре уже выбирался на берег. Бородатый мужчина в панамке и штормовке снова неодобрительно качнул головой – никаких условий, и так ничего не клюет! Он сменил позу – пристроил удочку в пластиковую рогатину, сел на камень, вынул жестянку с крючками и грузилами и принялся в ней что-то выискивать. Мужчина выглядел не очень эстетично – какой-то помятый, неухоженный. Из-под панамки свисали спутанные седые волосы, борода торчала клочьями. Штормовка, застегнутая на все пуговицы, производила жалкое впечатление – в двадцать первом веке ее, похоже, ни разу не стирали. Рядом с мужчиной обреталась облезлая сумка-тележка, из нее торчали кусок целлофановой пленки и край садка для еще не пойманной рыбы.
Смотреть на неподвижный поплавок человеку надоело – у морских обитателей сегодня напрочь отсутствовал аппетит. Он покосился по сторонам – справа на камнях рыбачили еще двое, такие же буки и неудачники. С набережной доносился вялый смех. Со стороны поселка спускались по разбитой улочке трое мужчин – до них еще было далеко. Взгляд мужчины переместился на гору Каурус – с места, где он сидел, развалины крепости (фактически горка неинтересных булыжников) почти не просматривались. Мутнеющий солнечный диск закатывался за вершину. Взгляд рыбака сместился ниже – к подножию горы, где на узкой полосе у бухты жалось несколько строений с плоскими крышами и пустыми оконными глазницами – в них никто не жил, и смотрелись они жутковато. Он покосился влево – со стороны моря показалась лодочка с единственным человеком на борту, он лениво перебирал веслами. Черное море отсюда не просматривалось ни под каким углом – при входе в бухту скалистый берег делал несколько крутых поворотов. Снова взгляд переполз на гору. Напротив места, где он сидел, возвышались бетонные надолбы – остатки некогда внушительного причала. В нижней части горы зияло отверстие – что-то вроде пещеры. Его окружали каменные террасы, ступенчатые бетонные конструкции, изъеденные трещинами и заросшие стелющимся кустарником. Мужчина украдкой усмехнулся – умели «древние» строить, ни за что не догадаешься, что перед тобой ворота в чудо фортификационного искусства…
Солнце спряталось за гору, и подул ветерок. Приметы осени все же ощущались. Рыбак поежился – что-то стало холодать… Как бы невзначай посмотрел через плечо. Мужики, расположившиеся по соседству, уже сматывали удочки. Потянулась по домам местная