Живодерня. Сергей АрноЧитать онлайн книгу.
показалось, что она была большая после узкого подземного коридора, горела свеча. Рядом кто-то переговаривался на языке моего отца. Женщина – я успел разглядеть, что это беременная женщина,-натирала мне виски чем-то холодным. Здесь пахло землей так же упоительно приятно, как от отца. Некоторые слова я понимал и стал вмешиваться в разговор. Среди подземных людей были и такие, которые говорили на русском. Так, путая и смешивая два языка, я передал им все, что велела мать.
Было в подземелье человек двадцать, но, возможно, и больше. Они начали спорить между собой. Потом меня положили на кусок материи с колесиками – этакие земляные санки – и бесшумно отвезли на поверхность. Предупредив, чтобы я ни в коем случае никому не рассказывал, что видел в подземелье.
А на следующий день мы видели, как работники милиции оцепили дом, зашли в подвал и занесли туда какие-то баллоны… Через три дня арестовали маму. Больше я ее никогда не видел. Казалось бы, народ, кровь которого течет и в моих жилах, пропал навсегда, как являвшийся в снах отец, которого я видел только один раз наяву.
Меня взяла к себе жить двоюродная тетка матери, смотревшая на жизнь поверхностно и реалистично. Сначала она спросила меня о том, что произошло с мамой. Но, выслушав один раз, больше не возвращалась к этой теме и велела никому этого не рассказывать, посчитав, что я тронулся умом от горя.
Отечественная война застала меня в возрасте одиннадцати лет. Тетушка, у которой я продолжал жить, в том году достигла пенсионного возраста и испугалась ехать в эвакуацию. Тогда, в начале войны, никто не мог предположить, что будет дальше… А дальше была блокада. У нас в квартире умерли все соседи, мы еще держались за счет мешка картошки, который нам перед самой блокадой привез дальний родственник. Но и картошка кончилась. На наши хлебные карточки иждивенцев выделялось мало хлеба.
Умерла тетя тихо и незаметно – просто не проснулась утром. Я тоже не вставал с кровати, дров давно не было и, навалив на себя кучу тряпья, лежал, то погружаясь в сон, то вновь обретая реальность.
В таком угасающем состоянии меня и обнаружили соплеменники отца. Как они разыскали меня в умирающем городе, мне непонятно по сей день. Но они стали приносить для меня еду. Мне остается только догадываться, что это была за еда – вкус у нее был очень непривычный. Потом никогда ничего подобного я не ел. И эти ночные пришельцы спасли меня от голодной смерти. Они появлялись только ночами, и снова, проснувшись утром, мне казалось, что это продолжение того детского сна.
Уже после войны я слышал от многих людей, переживших блокаду, что к ним, лежавшим при смерти, ночами тоже приходили темнолицые люди, разжигали огонь в печи, наливали в миску похлебку и бесшумно исчезали. Скольких еще людей спасли они в ту страшную зиму…
Двадцать лет я ничего не слышал о подземном племени. Но оказалось, что они помнили обо мне. Однажды ночью от них появился посланник…
– Эх, е-о-о, мое! Пьете, падлы!! – Дверь вдруг широко распахнулась, и пьяный здоровенный бугай встал на пороге. –