Чужие зеркала: про людей и нелюдей. Ю_ШУТОВАЧитать онлайн книгу.
и поехала-то чтоб пожрать на халяву, за компанию увязалась. Пожрать, кстати, толком не получилось. Только сунула в рот ледащий бутербродик со шпротиной, тут же какой-то парень ей через стол:
– Это кто тут закусь зазря переводит? Почему не пьем, сударыня? – и стакан ей протягивает.
А в стакане – полстакана водки. Лолка водку вообще не пила, гадость, то ли дело винишко, токай замородный, что они с Катькой в магазине около общаги покупали. Дорогой гад, по четыре рэ и двадцать коп, не васисубани какие-нибудь, зато вкусный, слатенький.
– Не, я не буду.
– Да бу-у-удешь. Держи!
«Держи» прозвучало как приказ. И Лолка взяла у парня из рук стакан, чего спорить-то, сейчас поставит втихаря, «зачэм пить, пускай стоит». Но тут на другом конце стола кто-то звякнул ножом по бутылке:
– Эй, тихо, тихо, хар-рош горлопанить. Есть тост!
Ясно дело, за именинника и виновника торжества. Как его звать-то? Это Лолке было без разницы. Катькин прошлогодний хахаль по экспедиции. А, за Вадима. Она подняла свои полстакана водки, чокнулась звонко с теми, кто рядом. И хотела поставить стакан обратно на стол. Но этот, напротив, будь он не ладен, погрозил ей пальцем:
– Не гоже, хозяина обижать.
Вот пристал. Лолка сделала маленький глоток. Он прокатился по горлу горячим шариком. Распустился в желудке, жарким солнечным бутоном. «Жаркѝ. Есть такие цветочки». А ничего, – не противно.
– Умничка. А давай на брудершафт.
– А давай.
Так она познакомилась с Вовчиком. Он тоже был здесь чужой, приведенный за компанию, он вообще был с ЛИТМО, математик. Лолка фыркнула:
– Музыка цифр! Полюбила радикала, он оказался интригалом. Безумно интересно.
– Маленьким пустоголовым лолитам этого не понять.
Тут Лолка взвилась, она терпеть не могла, когда ее называли Лолитой:
– Вам, вьюнош, лолиты не по возрасту, поищите себе мамашку, пусть подучит вас маненько. Гумберт Недогумберт хренов.
Но этот не обиделся. Он сграбастал ее и повалил в жесткий покрытый корочкой наста, сугроб, они как раз погулять вывалили. И там в сугробе поцеловал. Не спрашивая: «можно?»; не подсказывая ответ: «нет, нельзя». А потом сказал:
– Поехали отсюда.
И они уехали, и в электричке опять целовались в тамбуре до одури, и от Финбана к себе он привез ее на такси.
Из прихожей он сразу утянул ее в первую дверь, она и разглядеть ничего не успела, только черный провал коридора и свое отражение, нырнувшее в сизую муть старого стекла. В темной комнате тоже смотреть было не на что, да и не до того. На ходу сбрасывая шмотки, путаясь в молниях и пуговицах, они мчались, летели к незаправленной тахте. И уже падая голым телом на скрученную жеваную простыню, Лолка выдохнула:
– Подстели чего-нибудь, кровать испачкаем.
Он чуть отпрянул:
– Первый раз что ли?
– Угу.
– Не бойся, все будет хорошо.
Глядя в нависающее над ней расплывчатое в сумраке