Кремлевский детектив. Красная площадь. Сергей ВласовЧитать онлайн книгу.
дети, раздражались, а раздражившись, начинали ставить палки в колеса даже там, где это казалось невозможным. Да и как не раздражаться, когда явившийся в кабинет проситель (а все, кто заходит в кабинет даже самого мелкого чинуши, помимо его начальства и коллег, автоматически оказываются в унизительной роли просителя) буквально во всем превосходит тебя настолько, что это с первого взгляда становится ясно и тебе, и ему, и, что хуже всего, даже твоей секретарше?
Прекрасно это зная, Павел Григорьевич Скороход при общении с чиновниками старался держаться с почтением и всякий раз включал на полную катушку присущее ему обаяние. С чиновниками-женщинами это чаще всего срабатывало; с мужчинами было сложнее, и, когда обаяние оказывалось бессильным, приходилось прибегать к помощи денег, которых Павел Григорьевич за свою жизнь успел заработать (именно заработать, хотя некоторым больше нравился глагол «наворовать») преизрядное количество.
Сегодня Павлу Григорьевичу приходилось туго. Волей злого случая очутившись в очень непростой ситуации, он был вынужден униженно просить и оправдываться. Собеседник же, точно зная, что деваться тому некуда, внутренне торжествовал. Надетая на лицо бесстрастная маска не могла обмануть проницательного Скорохода: он видел сидевшую перед ним шестерку в дорогом костюме насквозь и хорошо осознавал, что собеседник не испытывает по поводу услышанного ничего, кроме самого глубокого злорадства.
Вообще, разговор был пустопорожний. Все, что Павел Григорьевич Скороход мог сказать по поводу вчерашнего инцидента, уже было известно хозяевам человека в темных очках – может быть, в самых общих чертах, а может быть, и в таких подробностях, которых самому Павлу Григорьевичу не суждено узнать до самой своей смерти. И решение по этому вопросу было принято задолго до их встречи, и принимал его, конечно же, кто-то другой, а вовсе не этот старший помощник младшего холуя. Так что происходившая в данный момент встреча была лишь частью бессмысленного ритуала, и заменить ее мог один-единственный короткий звонок по телефону…
– Надеюсь, вы шутите, – после долгой паузы произнес чиновник.
Сказано это было без какой-либо интонации, словно со Скороходом разговаривал не человек, а недурно запрограммированный и замаскированный под человека робот из фантастического кинофильма.
Павел Григорьевич вздохнул. Его собственные солнцезащитные очки, радужные «хамелеоны» в тонкой золотой оправе, лежали перед ним на столе. Это был обдуманный жест, как бы говоривший собеседнику, что в отличие от него Павлу Григорьевичу нечего скрывать: не веришь – посмотри в глаза, которые, как известно, являются зеркалом души.
– Пошутить я люблю, – признался он, – но, боюсь, наши общие знакомые вряд ли способны по достоинству оценить такой юмор.
– Достойная оценка подобного юмора вряд ли придется по нраву шутнику, – заметил чиновник.
Темные линзы его очков были направлены