Ее внутреннее эхо. Марина КрамерЧитать онлайн книгу.
когда она бежала к двери, надевая туфли.
В дверях, как безбородый Дед Мороз, стоял Георгий. И по ее лицу сразу понял, что очень зря пришел. Для него этот новогодний вечер не был большой жертвой – еврейский Новый год давно прошел в кругу семьи, а первое января не значило ничего абсолютно. Но он чувствовал, что эта грустная девочка хочет праздник, она его заслужила, и ему ничего не стоило этот праздник подарить.
Она явно ждала другого человека, Георгий понял это, как только прошел в комнату, и смутился. Он был мужчиной основательным, семейным и даже пожилым. Любовницы у него были, но он их не искал, страстно не увлекался, скорее, встречался с ними для смены обстановки. Но Катя что-то затронула в его душе, какие-то особенные струны, молчавшие много лет. Это было приятно. Приятно было мысленно называть ее «ребенком», хотя своих детей у него было шестеро. Все они, как и он сам, жили на три страны, были разбалованы, плохо воспитаны, страдали от вседозволенности. Катя же виделась ему совсем другой. Она явно ничего не хотела от него, была равнодушна к его деньгам, власти, не стремилась его соблазнить, заполучить.
Наоборот, как настоящий обиженный ребенок, она видела, что Дед Мороз – фальшивый. Стояла в коридоре, надув губы, почти готовая заплакать.
Надо было уходить. Он почему-то медлил, хотя ситуация была пошлейшая, очень неловкая. И сказать было нечего.
Он молча направился обратно к дверям.
Вдруг она, наконец, заговорила:
– Останься.
Митя ничего не узнал об этом, но все почувствовал. Ее не винил, винил себя.
Каждый вечер выдерживал атаки матери, капризы жены, ждал, когда все заснут, кидался к ноутбуку: «Маленькая… ты здесь?»
О, она была там. И тоже ждала. Всегда.
Она вникала во все подробности его жизни, искала рецепты травяных сборов для лечения его мамы, сочувствовала, давала советы.
Они никого больше не замечали на сайте, всю ночь, до красных глаз, проводя друг с другом. Это было их законное время, неявка при любых обстоятельствах стала бы поводом для беспокойства.
Сайт с четырех утра отключали на профилактику. Приходилось полчаса ждать, заниматься другими делами, в нервной надежде постоянно обновляя страницу.
Вскоре они стали ссориться именно в это время. Митя считал, что эта вынужденная тридцатиминутная разлука заставляет их обоих так нервничать, что после нее нервы уже расшатаны, и любой повод становится катализатором для ссоры. Может, так оно и было, но ссоры становились частыми, ежедневными, их разговоры все время сводились к одному – что делать дальше.
Когда Митя вернулся в Москву, их редкие встречи тоже стали заканчиваться взаимными упреками. Катя скандалила каждый раз, когда ему надо было уходить, а уходить ему надо было всегда.
Его чувства постепенно из страсти перерастали в какие-то тяжелые обязательства, Катя усиленно подогревала его чувство вины. И не оставляла надежд на совместное будущее.
Разговоры об этом и тяжелые мысли вконец расстроили Митину слабую психику. К тому же, трудно шел новый проект, фильм о спортсмене.
Он