Очерки Петербургской мифологии, или Мы и городской фольклор. Наум СиндаловскийЧитать онлайн книгу.
есть причины. Сама этимология слова «немец», восходящая к древнеславянскому понятию «немой», «непонятно говорящий», говорит об осторожном, недоверчивом отношении вообще ко всем пришлым людям. Немцами называли в Древней Руси чужих пришельцев. Не зря Петр I, затеявший непонятные простому люду реформы, противоречащие традициям и обычаям отцов и дедов, в народе ассоциировался или с врагом человечества «антихристом», или с «немчином», засланным на Святую Русь. По некоторым легендам, о которых мы уже говорили, он считался «лефортовым сыном», подброшенным москвичам из немецкой, Лефортовой слободы. Преодолеть этот страх перед «чужим» было непросто.
Основания для беспокойства были серьезные. Ситуация тяготела к развитию. При Павле I солдат, переодетых в новую форму, сшитую по немецкому образцу, презрительно называли «русс а ля прусс». Согласно легендам, Николая I «залечил до смерти» лейб-медик немец Манд. Императрицу Александру Федоровну, супругу Николая II, уроженку Германии и немку по крови, считали немецкой шпионкой, и солдаты на фронте отказывались брать награды из ее рук.
Кто-то подсчитал, что к началу Первой мировой войны немецкие фамилии имели более 15 % офицеров русской армии и около 30 % членов Государственного совета. На этом фоне даже Николай II выглядел русским, что называется, на все сто процентов. Сохранился анекдот, как Николай Александрович в сопровождении свиты шел по Красной площади к помосту, с которого собирался зачитать москвичам манифест об объявлении войны Германии.
Собралась толпа. Один мужик спрашивает соседа: «Кто это?» – «Граф Фредерикс». – «А энтот?» – «Граф Бенкендорф». – «А этот?» – «Барон Корф». – «А энтот?»
– «Фон Грюнвальд». – «А энтот?» – «Флигель-адъютант Дрентельн». – «Ишь ты, сколько немцев в плен забрал. Да только зачем энто он их с собой возит?»
Нельзя сказать, что немцев в России не жаловали. В Петербурге с давних времен сохранилась идиома «Василеостровский немец». Она стала символом добропорядочности, трудолюбия, благополучия и солидности. Когда кого-то хотели похвалить, так и говорили: «Какой-то весь насквозь добротный, на иностранный лад, вроде Василеостровского немца». И все же к ним относились настороженно.
Тем не менее в топонимических словарях Петербурга есть напоминание и о немецком языке. Так, по одной из легенд, название исторического района Коломна произошло от немецкого слова Colonie, в переводе означающее «селение». После Второй мировой войны на углу Невского проспекта и улицы Рубинштейна открылось первое в Ленинграде современное кафе-автомат. Ленинградцам кафе полюбилось, и они прозвали его за быстроту обслуживания «Американкой» и «Пулеметом». Но качество пищи было настолько отвратительным, что название «Пулемет» сразу же приобрело второй смысл и трансформировалось в идиому «Пуля в живот». Отсюда было недалеко и до второго названия – «Гастрит».
Но есть и легенда, опровергающая эту версию и предлагающая свой вариант происхождения