Поп и пришельцы. Елена ХаецкаяЧитать онлайн книгу.
Котофеевна не менялась и по-прежнему коснела в духовном мраке. Большие беспокойства доставлял Стасик Мрыхов. Спустя два года он возрос в худого юношу с тревожными прозрачными глазами. На его подбородке засквозила растительность, которая еще не успев как следует вырасти, уже сделалась неопрятной. Стасика посещали видения, и он вечерами тоскливо скребся к отцу Герману – рассказать. «Не знаю, что и делать, – жаловался отец Герман матушке Анне Владимировне. – Он ведь меня не слушает… Возможно, сие излечивается с помощью брома».
Стафеев женился на стряпухе из рабочей столовой драговозовского хозяйства Алевтине Галкиной.
Дядя Мотях возглавлял атеистическую оппозицию, имевшую штаб-квартирой магазин-«стекляшку». Главным аргументом на протяжении всех этих лет дядя Мотях имел тот, что поп-де осуждает употребление спиртного. «Грех, видите ли! – язвил дядя Мотях. – Грех, значит, – после работы выпить свои законные! Куда ему понять, сам-то не работает, а только кадилом машет. Нет уж, мы сами по себе, а он пусть сам по себе и не пьет».
Кроме того, у отца Германа имелся также ученый оппонент – местный учитель и краевед Иван Петрович Гувыртовский. Он родился в Пояркове, учился в Петербургской Академии Культуры и принципиально поехал работать обратно в Поярково, где и преподавал в течение последующих двадцати пяти лет все предметы начальной школы. После четвертого класса школьники передавались учебным заведениям областного или районного центра. До района ходил автобус, который был то платный, то бесплатный, смотря по эпохе.
Иван Петрович был высок, худ, немного сутулился, носил коричневый мятый пиджак. В быту он был совершенный аскет. От привычки язвительно поджимать губы – а это он делал весьма часто, например, ожидая ответа на вопрос: «Как мы пишем ША, ЩА, ЖИ, ЩИ?» – на его лице образовались специфические складки, которые лишь слегка видоизменялись при попытках Гувыртовского улыбнуться. Вообще это был мрачный человек. Краеведение только усугубляло эту особенность его характера. Везде находил он кости, наконечники стрел, ржавые снаряды и каски, гигантские шпалы от зековских узкоколек.
Гувыртовский тесно сотрудничал с районной газетой. Он усыпил бдительность тамошнего редактора безобидной статьей про Пушкина и получил предложение стать внештатным корреспондентом. С тех пор Гувыртовский снес в редакцию без счета сочинений, среди которых были его стихи, рассказы-«были» и записки краеведа: «Об уточнении числа расстрелянных в бывшей Земляникиной балке», «Братские могилы рассказывают», «В поисках лагеря ВК-679», «О чем поведал пробитый шлем» и другие. В последние годы Гувыртовский увлекся идеей неопознанных летающих объектов. Следствием этого увлечения стали очерки «Мы не одиноки во Вселенной», «Гости на пороге», «Готовы ли мы» и еще несколько.
В Пояркове знали, что Иван Петрович пишет, относились к этому со снисходительной завистью и иногда читали газету с очередной статьей учителя, однако побеседовать о сути изложенного – по-настоящему