Его птичка. Любовь ПоповаЧитать онлайн книгу.
ли её он.
За спиной послышался гортанный короткий смешок и скрип открывающейся двери. Я усмехнулась и тут же замерла, окунувшись в какофонию звуков больничных будней, от которых я столько времени отвыкала.
Мы с братьями слишком много времени проводили у палаты отца и ждали, когда же, наконец, он вернется домой. Не дождались.
Повсюду бродили врачи и медсестры в белых одеждах и пациенты – некоторые сидели на диванчиках, кто-то ждал врача. Медсестра из процедурной шла прямо на меня, держа в руках синюю запечатанную коробку. Она кивнула мне и получила ответную улыбку, которая резко, словно кто-то оборвал струну, сошла на нет.
Я открыла рот, чтобы закричать, но из горла вырвался лишь хрип, когда я увидела это.
Взгляд бешеной собаки и раскрытая пасть, прямо за спиной медсестры.
Мужчина бежал от санитаров по длинному коридору с занесенной вверх рукой, в которой мелькнула сталь.
Он кричал что-то, а я так и не смогла произвести ни звука. Все произошло слишком быстро.
Скальпель, вонзился в шею медсестры, которая была от меня всего в нескольких шагах.
Время замерло. Сцену смерти я наблюдала будто в рапиде – медленно и протяжно. Слёзы крупными каплями стекали в ворот уже промокшей футболки, пока в голове стоял невообразимый шум, а к горлу подкатывала тошнота.
Женский крик разорвал на мгновение образовавшуюся тишину и словно запустил время, которое теперь неслось во весь опор, как сумасшедший иноходец.
Внезапно я ощутила, как мои тонкие плечи тисками сжимают крепкие пальцы и оттаскивают назад в процедурную. Страх сжал внутренности, адреналин запустил в кровь яд, и я беззвучно рыдала, наблюдая, как падает на пол молоденькая медсестра.
Сумасшедший в пижаме в квадратик безумно хохотал, пока со скальпеля капала чужая, невинная кровь.
О Боги, это же Роман Алексеевич!
Хирург кинул в сторону коробку жидкого мыла, чтобы отвлечь мужчину. Тот повернулся на смачный шлепок пластика о стену и не успел ничего предпринять против выскочившего на него врача.
Роман Алексеевич с размаха выбил скальпель из его рук. Тот звучно упал, подпрыгивая по кафелю, как резиновый мячик и приземлился у ног застывших пациентов. Весь коридор стал походить на музей восковых фигур, настолько все свидетели казались неподвижными. Застыла и я, зажимая себе кулак зубами, чтобы не закричать от ужаса и страха.
Хирург, уже не обращая внимания на борьбу санитаров с обезумевшим напавшим, склонился над еще дышащей медсестрой.
Жива.
Кровь хлещет у нее из шеи, которую рукой зажимает Роман и кричит, чтобы везли каталку. Его белоснежный халат мигом пропитывается кровью, но рука сдерживает поток, зажав нужное место на шее. Взгляд сосредоточен и непоколебим. Случись сейчас бомбардировка со стороны Китая или США, он ни на секунду не отвлечется.
Медсестра дышала хрипло и рвано, из глаз стремительно уходила жизнь, а их горла вырывалось лишь болезненное мычание.
Безумного повязали, а медсестру увезли в операционную,