Такой же маленький, как ваш. Эдуард СребницкийЧитать онлайн книгу.
половине августа, словно прилежный ученик, пишу вам сочинение на тему «Как я провёл лето».
Вообще-то, лето мне нравится. Солнце светит, травка зеленеет, птички щебечут, и всякое такое. Но кроме того, становится гораздо меньше работы: у нас сезонное затишье. Первые годы я по сей причине очень расстраивался. Ещё бы, каждый месяц приносит такие убытки! И я лихорадочно что-то придумывал, давал рекламу, а попросту суетился. Потому что мои отчаянные шаги ни к чему не приводили: убытки на сытных летних пастбищах всё равно набирали вес и лишь лениво отмахивались от моих назойливых попыток хоть как-то воздействовать на них.
Но лето кончалось, и с наступлением первых холодов убытки неизменно останавливались в росте, потом начинали худеть, а к зиме пропадали вовсе. И я успокоился. Я научился летом ходить в отпуск, а также выделять время для личных занятий.
О, это прекрасно – выделять время для личных занятий! Это замечательно! И поскольку в нынешнем году такой возможности мне не представилось, мне это кажется замечательным вдвойне. А о том, что такой возможности у меня не будет, я знал уже весной. Ибо впереди меня ждало дело. И дело это было ремонт.
У каждого из нас с ремонтом связаны свои богатые воспоминания, каждый из нас через это проходит и старается поскорее забыть. И вроде бы, забывает, вроде бы, живёт далее счастливой размеренной жизнью. Но, чу! Слышите, заскрипели половицы рассохшегося пола, видите, в углу отлетели обои? Это он, ремонт, неизбежный и беспощадный, как весенний авитаминоз, напоминает нам о себе. Он пока ещё далеко, он терзает кого-то другого, но он вернётся, когда-нибудь всё равно вернётся, и горе тому, кто окажется не готов ко встрече с ним.
Я готовился. Я настраивался, я прикидывал объём работ. Если меня посещала малодушная мысль отложить всё до следующего года, я гнал её, я распалял в душе злость и заставлял себя ненавидеть облупившиеся окна и потемневшие потолки.
Как-то я уже делал ремонт в этой квартире, лет пять назад, когда мы только сюда переехали. До нас здесь проживала некая Людмила Покоулина со своим сожителем Аликом. Покоулина торговала на улице овощами и злоупотребляла спиртным, а потому квартирой не занималась. Алик спиртным не злоупотреблял, несмотря на свой кипучий характер не работал, жил на деньги Покоулиной и к обустройству быта склонности тоже не имел.
Квартира их, соответственно, представляла зрелище малоприятное: на кухне отлетала грязная кафельная плитка, в местах отопления и водопровода гуляли стада непуганых мокриц, в разбитые окна дул свежий ветер, а во всю ширину стен красовались надписи, оставленные подругами старшего Людмилиного сына, служащего ныне на Сахалине вертолётчиком: «Спасибо за ночи полные нежности и любви!!!» Нежность нежностью, но при обмене я прикидывал, что разгребать здесь придётся немало.
Пока мы с хозяйкой обговаривали условия обмена, в которые входила и оплата коммунальных услуг за последние три года, Алик брал меня в оборот. Он сказал, что тоже бизнесмен (с чего-то он взял, что я бизнесмен, а впрочем, тогда все были бизнесмены), и если у меня есть