Загробный мир. Мифы разных народов. В. Я. ПетрухинЧитать онлайн книгу.
он получал возможность возродиться в потомке. Рассказывали о старике, который был умерщвлен собственной дочерью. Перед смертью он завещал внучке скорее выйти замуж – тогда он возродится в ее ребенке.
Сходные представления были известны и другим северным народам в раннем Средневековье. Скандинавы в эпоху викингов верили, что только героически павший в битве достоин был загробного рая – Вальхаллы, где герои проводят загробную жизнь в пирах и сражениях. Умершие от болезней отправлялись в Хель, преисподнюю. Согласно «Саге об Инглингах», сам верховный бог Один, изображенный там как могучий маг, умирая, велел символически ранить себя копьем, чтобы стать достойным Вальхаллы.
О самом диком, на современный взгляд, обычае рассказал еще Геродот в V веке до н. э., описывая быт кочевых племен Индии, которые питались сырым мясом (это объясняется отсутствием навыка готовить – варить или жарить мясо для еды во всех традициях считалось крайней степенью дикости[5]):
Когда кто-нибудь, мужчина или женщина, занедужит, то, если это мужчина, его убивают ближайшие друзья – мужчины. По их словам, недуг, снедающий больного, загубит для них его мясо. А тот уверяет, что вовсе не страдает от недуга. Они же, не внимая его словам, умерщвляют его и затем поедают труп. Если же недуг поражает женщину, то ее умерщвляют ближайшие родственницы. Что же касается старцев, то их торжественно закалывают и приносят в жертву божеству и также съедают. До преклонного возраста доживает у них немного людей, так как всякого убивают уже раньше, если он страдает каким-нибудь недугом»[6].
Обычаи некрофагии – поедания трупов действительно известны у отсталых народов: они сами принимают в себя тело сородича, чтобы он не попал на съедение к злым духам. Широко распространенное стремление удержать рядом умершего, не дать смерти нарушить целостность коллектива достигает здесь своего апогея: происходит полное «растворение» умершего в коллективном теле рода.
Андаманцы, сохранявшие быт каменного века, имели обычай носить с собой останки умерших. Папуасы киваи носили череп предка привязанным к шее: он наделял способностями провидения, ведь тому, кто пребывает в загробном мире, известны тайны будущего. «Пепел Клааса стучит в мое сердце», – говорил герой фламандских легенд Уленшпигель, носивший с собой останки отца, сожженного инквизицией. Вспомним также в этой связи пронизанный мифологическими ассоциациями роман колумбийского писателя Г. Г. Маркеса «Сто лет одиночества». Одна из героинь, Ребека, явилась в селение Макондо, неся сумку с костями умерших родителей. Сумку оставили в доме, и, когда на нее натыкались, кости постукивали: «клуп-клуп».
Приготовление к смерти как к неизбежному переходу в иной мир свойственно многим народам. Например, у русских старики заготавливали заранее гроб и смертную одежду. Устраивать поминальный пир при жизни родителей считалось особой почестью для стариков в Японии.
В большинстве
См.: