Танкист-штрафник. Вся трилогия одним томом. Владимир ПершанинЧитать онлайн книгу.
гад! – выругался матом особист. – Не обращая внимания на присутствующих бойцов и лейтенанта Князькова, отхлебнул раз и другой из десятилитровой канистры, держа ее на весу крепкими волосатыми руками. Выдохнул и, опустив канистру, попросил у сержанта-помощника воды.
– Спирт. Запить бы надо.
Запил, приказал сержанту наполнить фляжку спиртом. Нас в заслоне было восемь человек. Капитан с тремя помощниками, взводный Князьков и экипаж нашего БТ из трех человек. Капитан оказался мужиком понимающим. Приказал налить всем по пятьдесят граммов спирта, выдать по банке консервов на двоих, а остальное отправить в распоряжение заместителя начальника по тылу. Тушенку мы смолотили в один присест, а от спирта мир показался не таким уж страшным.
Задерживали мы и подозрительных. Трое в красноармейской форме были без документов. Капитан поспрашивал их, с час они лежали лицом вниз, под штыком часового. Потом особист пихнул ногой крайнего.
– На шпионов вы не похожи, но за брошенное оружие расстреливают. Поняли?
Всем троим было лет по восемнадцать-девятнадцать. Парни согласно закивали и стали оправдываться. Их направили в ближайшую роту. Произошел совсем дрянной случай, оставивший тягостное впечатление. Группа, человек двенадцать, не доходя до нас, остановилась на повороте. Бойцы сели вроде поправить обувь, затем торопливо зашагали к перелеску.
– Стоять! – крикнул один из помощников особиста.
Люди ускорили шаг, некоторые побежали. Захлопали выстрелы. Сержант-особист с пояса застрочил из ручного пулемета, а капитан скомандовал Федору Садчикову, сидевшему на краю люка:
– А ну, огонь по предателям! Из всех стволов.
В казеннике пушки был заложен бронебойный снаряд. Болванка с воем врезалась в подлесок, переломив несколько молодых осин. Федор ударил из пулемета. Позиция у него была более выгодная, чем у сержанта-особиста. Стрелял с высоты башни. И прицел у танковых пулеметов точнее. Федор выпустил весь диск, шестьдесят три патрона несколькими длинными очередями. Человек пять остались лежать в траве. Особисты ловили беглецов. Хлопали одиночные выстрелы. Видимо, добивали раненых. Назад привели двоих, остальные убежали. Все это время Федор курил, не глядя на меня, а потом буркнул:
– Иди, проветрись.
Я спрыгнул вниз. Особисты выворачивали карманы задержанных. Нашли листовки-пропуска со знаменитым немецким стишком «бей жида-политрука…» и призывами сдаваться. Допрашивали задержанных жестоко. Я впервые видел, как бьют сапогами людей. Не пинают, а бьют с такой силой, что у обоих что-то хрустело и екало внутри. Потом капитан приказал им встать. Оба были в крови. Один, сплюнув, разглядывал выбитый зуб.
– Ну, что скажете, защитнички? – усмехнулся капитан.
Мне показалось, что хлебнул он спирта из повозки майора изрядно, да потом еще добавил. Только кто особиста обнюхивать решится? Оба избитых, перебивая друг друга, заговорили, что искали свою часть, а побежали, потому что испугались. Кругом переодетые немцы. Они уже Брянск взяли, на