Война и Мир – 1802. Андрей БарановЧитать онлайн книгу.
будто бы укрепили эту позицию у Бурдина под прямым углом к наступавшим англичанам, впереди же на редуте был выставлен наблюдательный пост, впоследствии взятый Веллингтоном с набега.
Так говорилось повсюду – и совершенно несправедливо, как легко увидит всякий, решивший наконец войти в тему и понять в чем суть вопроса. Русские не отыскивали лучшей позиции, а просто были приперты Веллингтоном что называется к стенке, а точнее к Кремлевской стене. Кроме того народ наконец-то потребовал от Кутузова сражения, то есть подпер его с другой стороны. Ополчение наконец подготовилось, и Кутузов, оставивший массу прекрасных позиций на пути к Москве только потому, что они были выбраны не им лично, понял что далее отступать ему уже не дадут.
Никто не только не укреплял с русской стороны позицию заранее, но и вообще не знал что это та самая позиция. Редут впереди нее заставил положить при его обороне несколько тысяч человек, меж тем как для наблюдения за коварными англичанами достаточно было казачьего разъезда. Словом для сражения русские выбрали весьма неожиданное как для них так и для противника, и практически неукрепленное место.
Коварный Нельсон, вспомнив о своем опыте флотоводца, внезапно форсировал речку Колочу, перенеся все место будущего сражения и заставив русские войска выйти в чистое поле безо всяких укреплений. Им приходилось укреплять позицию где попало, что называется по ходу дела. Невыгода положения укрепилась еще и тем, что русские военачальники не желали признавать свершившегося факта и поворачивать свое войско заранее, так что им пришлось передвигать армию уже во время боя. Это неизбежно привело бы к разгрому и бегству, и могло быть компенсировано только героизмом войска и всего народа, и как обычно так и произошло.
Проезжая через Можайск можно было заметить раненых во вчерашнем деле. В соборе спешно благовестили, призывая бога в помощь, по горе спускался конный полк, подбадривающий себя песельниками. Кучера аристократических выездов орали на раненых, чтобы те пропускали барские кареты. Раненые старые солдаты вопрошали землячков положат ли их тут или же погонят до Москвы, а там и до Сибири, некоторые полагали что отступать придется до Персидского царства, хоть никто в точности не знал где оно. Говорилось и о том, что раз уж даже мужиков на убой гонят, то надо перед Москвой всем навалиться и устроить «один конец». Песельники пели про то что «запропала ежова голова», некоторые крестились, глядя на собор. Солнце жарило, колокола звонили.
Граф Г. с Морозявкиным сошлись во мнении, что тут «будет на что посмотреть». Граф хотел узнать, где же устроена та самая позиция для сражения, на что Морозявкин посоветовал ему спросить сие у Светлейшего, так как это мог знать только он и еще господь бог. Впрочем, посмотрев с кургана, Вольдемар обнаружил, что кое-где много копают.
Доктора жаловались что на сто тысяч войска будет как минимум двадцать тысяч раненых, а телег и носилок не хватает, и вертись как хочешь. Граф весьма поразился тому