Сочинения. Владимир МаяковскийЧитать онлайн книгу.

      Четыре.

      Тяжелые, как удар.

      «Кесарево кесарю – богу богово».

      А такому,

      как я,

      ткнуться куда?

      Где для меня уготовано логово?

      Если б был я

      маленький,

      как Великий океан, —

      на цыпочки б волн встал,

      приливом ласкался к луне бы.

      Где любимую найти мне,

      такую, как и я?

      Такая не уместилась бы в крохотное

       небо!

      О, если б я нищ был!

      Как миллиардер!

      Что деньги душе?

      Ненасытный вор в ней.

      Моих желаний разнузданной орде

      не хватит золота всех Калифорний.

      Если б быть мне косноязычным,

      как Дант

      или Петрарка!

      Душу к одной зажечь!

      Стихами велеть истлеть ей!

      И слова

      и любовь моя —

      триумфальная арка:

      пышно,

      бесследно пройдут сквозь нее

      любовницы всех столетий.

      О, если б был я

      тихий,

      как гром, —

      ныл бы,

      дрожью объял бы земли одряхлевший

       скит.

      Я

      если всей его мощью

      выреву голос огромный —

      кометы заломят горящие руки,

      бросятся вниз с тоски.

      Я бы глаз лучами грыз ночи —

      о, если б был я

      тусклый,

      как солнце!

      Очень мне надо

      Сияньем моим поить

      Земли отощавшее лонце!

      Пройду,

      любовищу мою волоча.

      В какой ночи,

      бредовой,

      недужной,

      какими Голиафами я зачат —

      такой большой

      и такой ненужный?

      Уже второй. Должно быть, ты легла.

      В ночи Млечпуть серебряной Окою.

      Я не спешу, и молниями телеграмм

      мне незачем тебя будить и беспокоить.

      Как говорят, инцидент исперчен.

      Любовная лодка разбилась о быт.

      С тобой мы в расчете. И не к чему перечень

      взаимных болей, бед и обид.

      Ты посмотри, какая в мире тишь.

      Ночь обложила небо звездной данью.

      В такие вот часы встаешь и говоришь

      векам, истории и мирозданью.

      Багровый и белый отброшен и скомкан,

      в зеленый бросали горстями дукаты,

      а черным ладоням сбежавшихся окон

      раздали горящие желтые карты.

      Бульварам и площади было не странно

      увидеть на зданиях синие тоги.

      И раньше бегущим, как желтые раны,

      огни обручали браслетами ноги.

      Толпа – пестрошерстая быстрая кошка —

      плыла, изгибаясь, дверями влекома;

      каждый хотел протащить хоть немножко

      громаду