Дом, который построил Диор. Автор: Ханна ЛебовскиЧитать онлайн книгу.
ю. В 1944 году гестаповцы ее схватили и отправили в лагерь смерти Равенсбрюк. Чудом выжив, Катрин вернулась в Париж в 1945-м и теперь заново училась жить, носить красивые платья и чувствовать себя обычной молодой женщиной. «Вот оно!» – понял Кристиан. Его новые духи олицетворяют ее, Катрин. Неукротимый нрав и бесконечную женственность.
Название было найдено – и стало первым в ряду классических ароматов Dior: Diorama, Diorissimo, Diorella. А Miss Dior произвели фурор одновременно с первой кутюрной коллекцией Кристиана: пришедших на показ гостей в дверях опрыскивали новыми духами сотрудницы Дома. Коллекция одежды, представленная миру двенадцатого февраля 1947 года, стала настоящей бомбой – это слово впервые с военного времени использовалось в мирном контексте.
Главный редактор Harper’s Bazaar американка Кармел Сноу после показа бросилась к Диору, восторженно восклицая: «Это же new look!» Новый взгляд, новый образ, новый стиль: девяносто моделей его коллекции совершили революцию. Впервые за много лет женщинам напомнили о том, что они – женщины. С лебединой шеей и тонкой талией.
Тяготы войны остались в прошлом, больше не нужно экономить. Расточительность в тканях и непрактичные фасоны оказались именно тем, о чем еще недавно дамы не смели мечтать. Холода закончились, наступает весна. Более всего платья и костюмы силуэтов «восьмерка» и «венчик» напоминали перевернутые цветы – розы, тюльпаны, лилии. Никто не подозревал, что каждая модель вдохновлена ушедшей матерью Диора – изящной Мари-Мадлен, большой любительницей цветов.
Мир детства – мать, сестра, родовое поместье в Гранвиле, карнавалы, садоводство, море – был источником вдохновения гениального кутюрье. Порой предметы, числа и даже цветы служили Кристиану магическими знаками: ландыши, вшитые в подолы платьев, цифра восемь (тут и принесший Кристиану славу силуэт, и восьмиэтажный дом с восемью ателье в восьмом округе Парижа), талисманы в карманах вроде четырехлистного клевера или счастливой монетки. А судьбоносным знаком была звезда.
В апреле 1946 года, бродя по парижским улицам, переживавший серьезный творческий кризис Диор размышлял о предложении текстильного фабриканта Марселя Буссака. Тот разглядел перспективный талант в Кристиане, вполне успешно трудившемся на именитых Робера Пиге и Люсьена Лелонга, и предложил ему открыть модный дом на свои деньги. Все вокруг убеждали Диора согласиться. Особенно усердствовала предсказательница мадам Делайе, которой он бесконечно доверял и с которой сверял все решения. Делайе повторяла: «Соглашайтесь! Вы даже не представляете, что вам сейчас предлагают».
Размышляя над ее словами во время прогулки по городу, Диор чуть не упал. Предмет, о который он споткнулся, оказался металлической звездой с отверстием посередине, вделанной в мостовую. Звезда напоминала розу ветров, выложенную на полу в холле дома его детства в Гранвиле. Это стало решающим знаком. Дальнейшее – история. А звезду Диор хранил всю жизнь.
…Поначалу особняк на авеню Монтень, 30 вмещал только три мастерские, где работали восемьдесят пять сотрудников. Спустя несколько лет Дом занимал уже пять зданий, в которых размещались двадцать восемь мастерских и куда ежедневно спешили тысяча двести служащих. Ученицы, швеи, портнихи, закройщицы, продавцы и их помощницы, художники, рекламисты – кто только не крутился в этом гигантском улье. Но больше всех Диор ценил швей, чьи исколотые пальцы неустанно клали мельчайшие стежки, превращая замысел в реальность. (Неслучайно одним из символов Dior, олицетворяющим швею, является пчела.) Портнихи день и ночь кроили – верхнюю одежду, повседневные модели и вечерние платья. Помимо подготовки сезонных коллекций отшивали модели для богатых заказчиц. Чтобы не тревожить их покой примерками, в Доме хранились именные манекены, изготовленные с точнейшим соблюдением параметров клиенток и «толстевшие» или «худевшие» вместе с хозяйками.
Самое удивительное, чего удалось добиться Диору, – это фанатичная верность каждого, кто трудился в Доме. «Мое платье» – так об одной и той же модели говорили швеи, портнихи, модели, костюмерши, продавщицы.
Кристиан это знал – и его очень трогало такое отношение. А сотрудников восхищала безупречная галантность босса и щедрость к каждому, от блистательной манекенщицы до уборщицы. Он раскланивался со всеми, пропускал в двери перед собой любую женщину, даже юных учениц и помощниц, дарил рождественские подарки, премировал отличившихся и помогал талантливым новичкам.
Одним из начальников мастерских, создававшим в Доме Dior свою первую коллекцию, был Пьер Карден. Главным ассистентом Кристиан взял уже достаточно известного победителя конкурса молодых дизайнеров Ива Сен-Лорана: тот отправил свои эскизы в Dior и был принят. Упрочил славу блистательного дизайнера обуви Роже Вивье. Шанс получали все – бедные провинциалы и титулованные таланты. Портнихой у Диора служила принцесса Элизабет Лихтенштейнская, а мадам Анри Бонне, супруга бывшего посла Франции в Америке, работала в дирекции. Среди манекенщиц Диора было несколько русских: Елена Корнилова, княжна Татьяна Кропоткина, Дина Варенова, дочь оперной певицы из Харбина Алла Ильчун. Эмиграция обрекла их на бедность и унижения, а Диор подарил шанс выплыть.
Чуть позже двенадцать «апостолов»-посланниц, олицетворявших