История русского шансона. Максим КравчинскийЧитать онлайн книгу.
Чехословакии и СССР, заглянувший в купе таможенник, задал конкретный вопрос: «Пластинки Лещенко везете?»
Отец обожал его песни и как только мы приехали в Бельгию, сразу приобрел несколько его дисков производства фирмы «Коламбиа». Мне было тогда лет 9 и я очень радовалась, когда родители заводили патефон и Петр Лещенко своим медовым голосом начинал петь: «Моя Марусечка…» Я сразу же пускалась в пляс.
И вот таможенник интересуется строгим голосом, везем ли мы его пластинки.
Папа с мамой в один голос отвечают: «Нее-ет!»
И тут я, дремавшая все это время на верхней полке, свешиваюсь и чуть не плача кричу: «Как нет? А где же они?»
Немая сцена.
Родители не предупредили меня, что Лещенко запрещенный певец, и я с детской непосредственностью чуть не подвела всех под монастырь.
Таможенник, естественно, напрягся. Тогда отец и мама принялись уверять его, что пластинки, конечно, были, но они, как законопослушные советские граждане, оставили их в Брюсселе.
Не знаю уж как, но таможенник поверил, не стал нас тщательно досматривать и пластинки мы все-таки провезли».
Порой обладание «запрещенными песнями» выходило боком.
Мой любимый автор детективных произведений Эдуард Михайлович Хруцкий вспоминал на страницах «МК» такую историю: «Песни его любили все. Мои соседи по дому на Грузинском Валу, работяги из депо Москва – Белорусская, и люди, обремененные властью. Последним разрешалось слушать кого угодно и держать дома любые пластинки. Мне несколько раз приходилось бывать в таких домах, где дети полувождей крутили на роскошных радиолах Лещенко, Глена Миллера, Дюка Эллингтона, заграничные записи Александра Вертинского. Им было можно все, но до той минуты, пока ночью в их дом не приезжали спокойные ребята с Лубянки и не уводили хозяев во внутреннюю тюрьму. Тогда немецкий шпион Петя Лещенко становился еще одной уликой в сфабрикованном деле.
В те годы любовь к песням Лещенко многим принесла неприятности, даже уголовникам. Именно пластинки популярного певца помогли сыщикам МУРа обезвредить банду Виктора Довганя, одну из самых опасных в 1952 году.
Была такая организация ГУСИМЗ, которую возглавлял небезызвестный генерал МГБ Деканозов. В переводе с чиновничьего на русский контора эта называлась Главное управление советских имуществ за границей.
Имущества у нас тогда за кордоном было навалом – все, что забрали как военные трофеи и в счет послевоенных репараций.
Работать в этой конторе считалось для начальников золотым дном, так как учесть все трофеи никакой возможности не было.
На казенной даче в Одинцове жил генерал, один из заместителей Деканозова. Дача была большая, двухэтажная и полная трофейного добра. Как мне потом рассказывали сыщики, ковры на стенах висели в два слоя и таким же образом лежали на полу.
Вполне естественно, что этот важный объект охранялся.
И вот однажды к воротам дачи подкатили два грузовика «студебеккер» с солдатами. Командовали ими три веселых лейтенанта. Они разъяснили охранникам,