Неподобающая Мара Дайер. Мишель ХодкинЧитать онлайн книгу.
стоял по мою сторону забора, близко. Слишком близко. Плохо, что я не слышала, как он подошел. На нем была белая в пятнах майка и рваные джинсы, макушка его была лысой, а на плечи падали длинные сальные волосы.
Что сказать тому, чью собаку ты собираешься украсть?
– Привет.
– Я спросил, чего ты творишь с моей псиной.
Он прищурил на меня налитые кровью и слезящиеся голубые глаза. Я подавила желание забить его до смерти какой-нибудь палкой и вместо этого помедлила, оставив его вопрос без ответа. У меня, у девочки-подростка, не знающей, есть ли у фермера-засранца нож или пистолет в кармане, не было большого выбора. И я заговорила самым невинным голосом глупенькой девчонки:
– Я просто шла в школу и увидела вашу собачку! Она такая милая, какой она породы?
Я надеялась, этого хватит, чтобы он передумал грабить меня и отбирать завтрак. Я затаила дыхание.
– Она питбуль, ты что, раньше их не видала?
Он сплюнул в грязь комок какой-то противной дряни.
Таких тощих не видала. Я вообще не видела настолько худых собак или настолько худых других животных.
– Не-а. Такая замечательная собака! Она много ест?
Беспардонно глупый вопрос. Когда-нибудь я погибну из-за того, что не умею следить за своим языком. Может, погибну прямо сегодня.
– Тебе-то какое разэтакое дело?
Ну… Веди себя как взрослая или беги домой.
– Она умирает с голоду, и цепь у нее на шее слишком тяжелая. У нее укусы на ушах и шрамы на морде. Вы что, не можете лучше о ней заботиться?
Голос мой становился пронзительным.
– Она такого не заслужила!
Я начинала терять самоконтроль.
Его челюсти напряглись, впрочем, как и все тело. Он подошел так близко, что оказался лицом к лицу со мной. Я задержала дыхание, но не двинулась с места.
– Да кто ты, к дьяволу, такая? – просипел он. – Проваливай! Еще раз тебя увижу – уже не буду таким вежливым!
Я невольно вдохнула отвратительную вонь, которой на меня веяло, и посмотрела вниз, на собаку, которая съежилась, стараясь держаться подальше от своего владельца. Мне не хотелось ее оставлять, но я не могла придумать, как справиться со всеми этими помехами: колючей проволокой, ошейником на замке и тяжелой цепью. С ее хозяином. Поэтому я с трудом отвела от нее глаза и двинулась прочь.
И тут услышала вопль.
Круто обернувшись, я увидела, что собака скорчилась, прильнув к земле. Ее хозяин держал тяжелую цепь. Наверное, он рванул ее.
Больной ублюдок мне улыбался.
Меня переполнила ненависть, до краев. В тот миг я ненавидела этого человека сильней, чем кого-либо прежде за всю свою жизнь; у меня кулаки чесались его отделать, но это было мне не под силу. Поэтому я повернулась и побежала, чтобы дрожащие руки и ноги выплеснули хоть какую-то часть ярости, поднявшейся из глубины моей души, – ярости, о которой я и не подозревала. Ноги мои стучали по тротуару, а мне хотелось, чтобы они выбили улыбку с лица этого грязного типа. И, едва эта мысль мелькнула