Богини Пушкина. От «златой весны» до «поздней осени». Лариса ЧеркашинаЧитать онлайн книгу.
Анна Николаевна за мнимым весельем маскирует извечную свою тоску. И, похоже, ей это удается. Снова строчки из письма сестры поэта, относящиеся уже к году 1841-му: «Аннет Вульф толста, как Корсаков (поэт А.А. Римский-Корсаков, известный своей тучностью. – Л.Ч.), – и всегда весела, словно зяблик; вчера мы обедали вместе у моей невестки (Н.Н. Пушкиной. – Л.Ч.), которая хороша, как никогда».
Анна Николаевна Вульф.
Рисунок-шарж Н.И. Фризенгоф. 1841 г.
Сравнение, сделанное лучшей подругой, вызвало бы обиду Анны Николаевны. Сколько же насмешек пришлось ей перенести – не счесть!
В августе того же года гостившая в Михайловском у вдовы поэта Наталия Ивановна Фризенгоф, художница-любительница, сделала в альбоме очередной набросок: располневшая, схожая с колобком Аннет Вульф в необъятно пышной юбке сидит, отвернувшись от художницы, явно не желая позировать (та, вероятно, делала шарж-набросок исподтишка), держа в руке платочек. Рисунок снабжен насмешливой подписью: «Anqe de Triqorsky» (Тригорский Ангел).
Ревность к былой обожательнице мужа, верно, ещё жила в сердце Наталии Николаевны. Вспомним, что у неё хранились не только рукописи поэта, но и вся его переписка, письма Анны в том числе, – ведомо о том было её подруге и родственнице Наталии Фризенгоф. Отсюда и явная недоброжелательность.
…Последняя встреча. Она случилась накануне дуэли, в Петербурге, в доме на Васильевском острове, где у родных остановилась баронесса Евпраксия Вревская и куда на встречу к младшей сестре приехала Анна. Пришёл и Пушкин.
Тот январский вечер, когда ещё никто не знал, что он станет последним в жизни поэта, скорбно отпечатался в памяти любящей, но не любимой Анны. И не думалось ли ей позже, что, будь на месте сестры, не позволила бы свершиться злодеянию и похитить столь прекрасную жизнь?! Она любила жертвенно.
Анна и её богатства
Не было для бедной Анны ничего на свете драгоценнее томика, подаренного в давний и памятный для неё день. На титульном листе размашисто красовалось посвящение: «Дорогой Имянинице Анне Николаевне Вульф от нижайшаго ея доброжелателя А. Пушкина. В село Воронич 1826 года 3 февраля из сельца Зуёва». (Село Воронич – это Тригорское, а Зуево – Михайловское, как порой именовали пушкинскую усадьбу.)
Позже дарственная надпись, исключая лишь подпись Пушкина, кем-то была густо вымарана. Возможно, самой Анной Николаевной, не желавшей на склоне лет компрометировать своё имя, чего так страшилась она и в молодости. Знаменательно, что верхний угол книжной обложки украшал красный сургучный оттиск заветного перстня-талисмана, подарка графини Елизаветы Воронцовой!
И другими сокровищами дорожила Анна: гравированным портретом Байрона, подаренным ей Пушкиным (брат Алексей по её просьбе заказал рамку для портрета); альбомом, где поэт собственноручно вписал куплет из «Романса» Антона Дельвига. Стихов, полных безысходной нежности:
Не говори: любовь пройдет,
О том забыть твой друг желает;
В