Донские казаки в борьбе с большевиками. Иван ПоляковЧитать онлайн книгу.
мне, я не мог, если бы станица оказалась в руках красных. Эти соображения привели к тому, что я решил продолжать путь в этом эшелоне на Дебальцево, считая, что оттуда пойдем на ст. Лихую и далее на восток по Донской области, где легко будет оставить эшелон и до Новочеркасска добраться пешком или на подводах, следуя по наименее населенным, а следовательно и наиболее спокойным местам. Своими предложениями я поделился с Сережей, а он передал их капитану и прапорщику, вполне согласившимся с моими доводами.
Поздно вечером Сережа побывал на станции и сообщил мне, что там идет обильное угощение и повальное пьянство, в котором принимают участие казаки, братаясь с красногвардейцами и матросами. Пользуясь царящей суматохой, он «благоприобрел» ведро, обратив его в чайник, наполнил кипятком и купил хлеба. Чай и сахар у нас были, вместо стаканов послужили банки от консервов. Несмотря на эти примитивные приспособления, чай нам казался очень вкусным, а главное, выпив по нескольку банок темно-буроватой горячей жидкости, мы на короткий срок ощутили теплоту, разлившуюся по всему телу. Только поздно ночью попойка кончилась. Многие едва держались на ногах. Всей ватагой большевики вывалили провожать наш эшелон, каковой скоро, к большому нашему удовольствию, двинулся, оставив, наконец, позади себя эту буйную станцию.
Мы пытались удобнее устроиться, чтобы задремать, но из этого ничего не вышло. Стоял очень сильный мороз. Не только лежать, но даже сидеть на холодном полу было невозможно, соломы для подстилки не было, и всю ночь мы провели на ногах, не сомкнув глаз. День 18-го января для нас оказался самым печальным. На одной из станций, после Ясиноватой, к нам в вагон вскочил капитан. По его встревоженному лицу было заметно, что произошло что-то чрезвычайно важное. Торопясь и волнуясь, он сообщил нам ужасно печальную новость: мы лишились еще одного спутника – нашего милого, веселого и симпатичного прапорщика. По словам капитана, произошло это так: на станции Ясиноватая прапорщик вышел купить хлеба. Поезд уже тронулся, а он не возвращался. Беспокоясь за него, капитан высунулся из вагона, и его глазам представилась такая картина: у края перрона, окруженный вооруженными рабочими и солдатами, стоял несчастный прапорщик. Леденящий, смертельный ужас покрывал его лицо. Один из солдат, с повязкой на руке, размахивая руками, громко кричал, причем до капитана отчетливо долетели только отрывки фраз: «рожа офицерская… врет… к стенке… Калединец…»
Шум поезда заглушил дальнейшие слова, но в последний момент взгляд капитана встретился с умоляющим и бесконечно грустным взглядом прапорщика. Что было дальше, он не видел.
Прошло много времени, прежде чем мне стало известно, что наш прапорщик, заподозренный в том, что он офицер и пробирается на Дон, был зверски убит разъяренной толпой. Главной уликой против него служило его интеллигентное лицо.
Трудно описать, как глубоко поразил нас рассказ капитана. На несколько минут мы словно оцепенели, пережив душевные