Аттила, Бич Божий. Росс ЛэйдлоуЧитать онлайн книгу.
вконец истощенным и обессиленным. Он знал, что должен принять решение – и быстро, – но мозг его никак не хотел включаться в работу на полную мощность. Ужасное чувство вины, терзавшее полководца с тех самых пор, как призванные им на помощь вандалы расползлись по Африке, грабя и опустошая города и деревни, депрессия, накатившая на него после смерти дорогого друга, Августина, – вместе они разъедали его веру в себя, разрушали его волю. Все еще пребывая в мрачных раздумьях, Бонифаций заметил, что Аспар пытается ему что-то объяснить, и, сделав над собой усилие, обратился во внимание.
– Господин, – настойчиво повторил Аспар, – разве вы не видите? Мы можем этим воспользоваться. Разделив войско, Гейзерих допустил ошибку. Предположим, нашего разведчика вандалы не видели. Что это значит? Да то, что Гейзерих и не подозревает о том, что мы раскрыли его диспозиции. Если наша лучшая конница зайдет к залегшим в лесу вандалам с тыла, мы сможем их оттуда выкурить. Если наши парни продвинутся вдоль реки, они будут скрыты деревьями и застигнут неприятеля врасплох, а когда уж вандалы окажутся на ровной местности, наши всадники без труда их перебьют. Реки не видно из-за небольшого склона, поэтому стоящее на холме войско противника не сразу поймет, что происходит, а когда поймет, будет уже слишком поздно. А с теми мы уж как-нибудь справимся. Потеряв половину своей армии, они будут уже не в силах что-либо предпринять. – Аспар взял паузу, ожидая реакции комита. Когда же ее не последовало, он почти закричал: – Это сработает, господин, непременно сработает, только мы не должны ждать – неужели вы не понимаете? Умоляю вас, господин, отдайте приказ! – С этими словами он протянул полководцу собственный диптих – пару соединенных петлями вощеных дощечек, используемых полевыми командирами для передачи донесений.
План Аспара дерзок, прост и вполне выполним, признался себе Бонифаций. Но его смущала мысль о том, что придется оголить центр, оставив головное войско без лучших сил конницы, пусть даже и на непродолжительный период времени. Он уже открыл рот для того, чтобы подозвать к себе всадников, которые бы передали нужные указания, но так и не смог вымолвить ни слова. Страх и нерешительность сковали Бонифация, и подходящий момент был упущен.
Ошибочно приняв молчание полководца за неуважение, Аспар пришел в ярость:
– Понимаю. Раз уж я алан – а значит, тот же варвар, – то моим мнением можно и пренебречь! – Его утонченные, изысканные черты лица – а в жилах представителей его расы всегда текла персидская кровь – потемнели от гнева. – Что ж, сражайся с Гейзерихом один, римлянин. Вы стоите друг друга. – Пришпорив коня, Аспар умчался туда, где стояла восточная конница.
Оцепенев от ужаса – какой приходит в кошмарных снах, когда безопасность твоя зависит от быстроты реакции, а конечности отказываются тебе повиноваться, – Бонифаций взирал на то, как вандалы спускаются по своему холму и карабкаются на тот, где стоял римский фронт. Оглушающе брякнули мечи и копья, когда две армии сошлись лицом к лицу. Та дикость и свирепость,