Зверь: тот, кто меня погубил. Александра Сергеевна ЕрмаковаЧитать онлайн книгу.
клубы. Там быстро углядели, что я неплох, да и схватывал на лету. Год, второй, третий – разнообразия впитал столько, что хватало за глаза. Шло на пользу, и тут под руку начинали попадаться разные мелочевки: то район соседний выпендривался, или с главными приходилось перетереть дело, то армяне лезли, и евреи жмотили, узбеки, чеченцы…
Ну и слух пошёл, что есть такой молодой боец. Ильюха смекнул, где да что… И бои стал организовывать. Началась круговерть. Денег поднимали нехерово. Кутили, бабосы зарабатывали, слава вперед нас летела – тут и школа закончилась, армия светила.
Новика отмазал батя – в универ пихнул.
А я… Да пох* было тогда, но полоса чёрная всё изменила. Стрелка неудачная случилась – подставили нас, облава ментов. Много народу полегло… Ильюха тогда был в городе, и разборкой я заправлял, разрулить не вышло. Пятерых не стало прежде, чем успел скосить тех, кто меня окружил. У самого два пулевых и ножевые…
Вот тогда тренер, на мою удачу, – он рядом жил, – услыхал, да подоспел. В общем, вновь из кучи выдернул, на своих плечах до дому довалок. Через знакомых вылечил, а потом поднял знакомство и в институт запихнул.
На хрен?
Старик упорно твердил, что человеку нужно найти своё место в жизни. Моё – зал. Зверь я – и дикость мою только там усмирять.
Не было у меня другого наставника! Не было поддержки и опоры.
Батя? Давно его не было. Да и не помнил я его толком. Ещё мелкий был, когда случилось на батиной работе не то расхищение, не то растрата… в общем, руки он на себя наложил. А мать с тех пор пить стала.
Так что не было у меня никого, кто бы за меня переживал, а Геннадьевич – как за сына. Был строг, порой грубоват, но чувствовалась в нём мягкость родительская. Журил, но любя… А потом в спортзал позволил вернуться.
Так и жилось – там, сям… Только после того, как тренера не стало, присмотра тоже, я стал жить сам по себе. Но с тех пор режим соблюдать старался. Бывали загулы, но в общей массе – нет. Спорт! Моя – жизнь!
А потом очередная разборка – нас с Новиком в армию всё же впихнули. Илье универ закрыли. Мне институт. Я-то уже на четвертом был. На спортивном факультете. Считай без пяти минут дипломированный специалист… да только идиотом был, не ценил. В институте последний раз был, когда на комиссию по отчислению вызывали. Вот тогда втемяшили в голову: «если бы не мои медали и призовые места – института мне не видать!»
И теперь всё чаще думал, что только армия закончится – вернусь в институт и закончу образование. В честь Геннадьевича, хоть ему так и не удалось мне мозги вставить. В честь великого тренера – а я ему должен, по гроб жизни. Ведь НИКТО кроме него за меня так НИКОГДА не волновался.
Он дал мне школу. Стимул жить. Имя… и я был обязан выдерживать свою линию до конца. Что и делал. Ни шага назад. Ни капли страха. Ни толики пресмыкания. Армия слабых жрала, порой даже не замечая.
А я не слабак! Я умел выживать…
Свернув пару важных и даровитых «шей», служить оказалось легче. Тем более старшина сложил дважды два и нашёл мне другое применение.
Правильный