Рассказы не про всё. Николай ТычинскийЧитать онлайн книгу.
работы наравне со взрослыми, то нас отпускали побегать по горкам-холмам рядом с полем. Горки были крутые, иногда, чтобы на них забраться, приходилось ползти на четвереньках, хватаясь за кусты или крепкие стебли высокой травы. Было много цветов. Самых разных, ярких и крупных. Почему-то там они, хорошо знакомые нам и по собственному лесу, были ярче и крупнее. Это были и оранжевые жарки (там их называли «огоньки»), и дикие ирисы, и огромные лилии, и множество не таких ярких, но не менее красивых других цветов. Букеты не рвали, потому что довезти цветы до дома получалось редко. Но вот клубники в июле собирали много и не всегда съедали ягоду сразу, а немного набирали и домой. Эта полевая ягода была душиста и горяча от степного солнца.
Поездка на картошку занимала всегда весь день полностью. Отец возвращался домой еще позднее нас. Он уставал в такие дни особенно, но никогда не жаловался, не сетовал, что опять куда-то везти людей, а наоборот, всегда радовался таким поездкам. За них, естественно, ничего не доплачивали, не всегда даже говорили и спасибо. Это считалось само собой разумеющимся.
Другими поездками коллективом были вылазки за ягодой. Обычно их случалось две-три за лето. Обязательной была поездка в горы за полевой дикой клубникой в сторону Красногорска, где ягоды было, как отец говорил, «лопатой в мешок нагребать», она была сладкая, даже еще не покрасневшая, уже и не зеленая, а белесая, но ужасно душистая. Ягоду собирали весь день на солнцепеке, и потому нас, детей, туда брали редко. Отец выезд за клубникой любил больше всего, потому что ягоду он сам почти не собирал, для него это был отдых в тишине на природе. Обычно народ врассыпную уходил далеко от машины, а он один оставался рядом с грузовиком, дальше немногих шагов от нее не удалялся. Он скрывался под кузовом от солнца, дремал, а когда становилось скучно, то тоже рвал ягоду рядом, вглядываясь в далекие горы. Ягоды привозили много, обычно пару ведер, потом сушили и делали из нее самое душистое варенье на зиму. Но мама всегда говорила, что «она меньше других набрала, а вот С. или М. по четыре ведра “нахватали”». Она не завидовала, а просто смеялась и радовалась.
Другими поездками были далекие вылазки за брусникой, черникой или голубикой в обширные сосновые леса в сторону Борового или Соколово. Ездили за этой ягодой не каждый сезон, а только когда были сведения, что ягоды много. Отличались эти путешествия тем, что значительная часть пути была по плохим и путаным лесным дорогам, где нужно было не только добраться до ягодного места, которое еще не обобрали местные, но и найти потом дорогу назад. В лесу школьный народ уже далеко от машины не удалялся, крутились вокруг, перекликиваясь, чтобы не заблудиться. Да и собирались в обратный путь гораздо быстрее, чем когда рвали ягоду в поле. Отец такую ягоду не собирал, а рядом с машиной обычно находил сколько-нибудь грибов: подберезовиков или белых. Именно такие грибы он единственно признавал и называл их «настоящие». Так, из поездок за брусникой мама привозила ягоду, а отец