Почти счастливые женщины. Мария МетлицкаяЧитать онлайн книгу.
перчаток.
И пол – темно-коричневый, из деревянных планок, местами потертый, с растрескавшимися швами, поскрипывает и постанывает – странный пол, чудной! «Кажется, это называется паркет», – вспомнила Аля.
– Раздевайся, что ты застыла? – Софья Павловна сбросила шубу и платок, присела на сундук с коваными углами и стала снимать сапоги.
Аля сняла пальто и потянулась к крюку. Еле достала. Сняла ботинки и аккуратно поставила их к двери, чтобы не так бросались в глаза. Ботинки были сиротские, коричневые, потертые. Из детского магазина. Но ехать в валенках было куда хуже – совсем стыдоба.
Софья окликнула ее откуда-то из глубины квартиры.
– Аля, ну где ты застряла? Иди сюда! Покажу тебе наше хозяйство.
В квартире оказалось четыре комнаты. Гостиная, спальня Софьи Павловны и бывший кабинет Алиного деда, известного драматурга. Ну и так, четвертая.
– Там сейчас, – Софья Павловна запнулась, – там сейчас ничего.
Аля потом поняла, что та, четвертая, и была комнатой ее отца. И именно туда, в эту комнату, ее принесли из роддома.
– Здесь ты и устроишься, у деда, – сказала бабушка, распахнув перед Алей тяжелую дверь.
Аля стояла на пороге и молчала.
Комната была узкой и удлиненной. Тот же темный, паркетный пол, книжные шкафы вдоль стены, диван с подушками, тумбочка у дивана, настольная лампа, застывший будильник.
Но главное – стол. Огромный письменный стол у окна. Массивный, широкий, со столешницей в зеленом сукне.
На столе аккуратно разложены книги и блокноты, в зеленом стакане карандаши и ручки, чернильница с остатками засохших чернил.
– Остатки прежней роскоши, – проговорила Софья Павловна. – Здесь работал твой дед, Лев Николаевич. Почти как Толстой, – усмехнулась она, – но не Толстой! И зачастую здесь ночевал. Пока все не закончилось. Ну, что замерла? Ничего, освоишься. Давай тащи сюда свои манатки. И пошли дальше.
Комната Софьи Павловны оказалась напротив – кровать с высоченной деревянной спинкой, шелковое, царское, покрывало, две тумбочки, на одной настольная лампа с молочно-синим стеклом. Верхний светильник с синими хрустальными подвесками, изящное кресло в шелковой цветочной обивке, коврик у кровати, темно-вишневые шторы. «Как в замке, – подумала девочка. – Красиво и полутемно».
Гостиная оказалась совсем волшебной – диван на гнутых ножках и парные кресла, полукруглое окно, золотистые легкие шторы, огромная хрустальная люстра с мутноватыми подвесками, большой полукруглый ковер с немного стертым рисунком, комод – нет, буфет, – набитый посудой. На комоде-буфете две высокие узкие вазы с затейливыми птицами и картины на стене. Разглядывать их было неловко.
«Еще успею, – подумала потрясенная Аля. – Неужели это мой дом и я буду здесь жить? Нет, не верится. Нет, не мой. Мой дом там, в Клину, а здесь я всегда буду гостьей. К тому же – незваной. И вовсе мне не повезло. Совсем. И зря мне завидовали девочки в классе. Подумаешь – Москва! Я сюда не стремилась».
Кухня оказалась маленькой, обычной,