Касьян Пролеткин против алкоголя. Ант СкаландисЧитать онлайн книгу.
ужд, как и мои родители, но отмечать свой праздник в какой-то другой день – это мне претит. И потому с самого детства я не часто праздновал годовщины своего появления на свет, ну а когда начал ходить в сверхдальние рейсы, все вообще перепуталось. По бортовому времени моего звездного супербота «Кабану» я еще совсем молод, а по земному календарю скоро догоню Мафусаила – мне уже лет, кажется, восемьсот. На планете же Уго-уго, где живут ухорукие губоножки, мой возраст оценили в полторы тысячи земных лет, а по ту сторону Магелланова облака вообще нет понятия возраста, и там мне некому было рассказывать о прожитых годах. Более того, я и биологического своего возраста давно уже не знаю, потому, что во-первых, на «Кабану» частенько выходили из строя хронометры; во-вторых, я не раз бывал в области чрезмерно искривленного пространства, а однажды попал в область пространства, распрямленного полностью, а в таких областях, как известно, время течет совсем по-другому; и наконец, в-третьих, несколько раз радушные аборигены далеких миров, владеющие техникой омоложения, дарили мне не вполне определенное, но весьма ощутимое количество лет.
Вот почему в очередное двадцать девятое февраля по земному календарю, оказавшись на борту супербота и поднимая за свое здоровье бокал альдебаранского крепкого с золотой крошкой, я не знал, сколько мне исполняется, и отмечал условно тридцатитрехлетие, ибо к этому моменту «Кабану» налетал тридцать три года локального времени. Я был как всегда один на корабле, не считая мышонка Васи, в дым пьяного по случаю праздника. До обитаемых планет было далеко, кругом чернота, и мне вдруг стало тоскливо, охватила меня вселенская грусть, этакая, я бы сказал, философская скорбь от сознания собственной ничтожности в огромном мире. А длинный ряд фиолетово-синих колбас с альдебаранским крепким поблескивал своими золотинками над пультом управления… Здесь следует заметить, что любое альдебаранское вино необходимо хранить только в его родной упаковке – в прозрачных от долгого вымачивания кишках зверя лю-лю-грыха, и желательно на весу – иначе оно испортится. А так как я был большой любитель альдебаранских вин, у меня над пультом всегда была протянута веревка для этих экзотических сосудов.
Торжественный бокал показался мне неудобным, я достал большую кружку и, сцеживая в нее напиток через маленькую самозарастающую дырочку, которую проделывал иголкой щупа от биотестера, я глотал альдебаранское крепкое до тех пор, пока экран фронтального локатора не оказался у меня где-то под потолком, а кресло сбоку, и пока мышонок Вася не запрыгал по столу, распевая песни дурным голосом, а рядом с ним не появилась его подружка мышка Верочка, имевшая обыкновение возникать перед моим взором только по большим праздникам. Подобные праздники, а устраивались они не чаще одного раза в два-три года, я в шутку называл праздниками борьбы с алкоголем. Чем не борьба – ведь я уничтожал его!
А когда на утро я проснулся, в иллюминаторы виднелась большая зеленая планета, и автопилот, самовольно выведший «Кабану» на орбиту, запрашивал командира, то есть меня, о посадке. В тоске моей, которая лишь усугубилась пьяной ночью, мне захотелось сесть хоть куда-нибудь, остановиться, отдохнуть. И я дал добро на посадку.
Данные, сообщенные автоматом, вполне благоприятствовали выходу на планету. Атмосфера оказалась пригодной для дыхания, а то, что в ее составе присутствовал этиловый спирт, я отнес за счет ошибки приборов: видать, тоже нанюхались в эту ночь альдебаранского.
Первый обход вокруг корабля не прибавил ничего нового к данным приборов. Я находился на равнине, поросшей унылой голубой травой, невдалеке струилась быстрая речушка, синеватые кустики росли по ее берегам. Пойдя вдоль реки, я через пятнадцать минут наткнулся на небольшой деревянный мостик и, поколебавшись некоторое время, как буриданов осел, перешел на ту сторону и зашагал по наезженной колее.
От быстрого шага, да еще после вчерашнего я вспотел, начал тяжело дышать и, в последний раз сверившись с показаниями приборов, плюнул на все предосторожности и расстегнул скафандр от шлема до пояса. До чего же сладкий воздух был на этой планете: свежий, ароматный, пьянящий, наполняющий радостью бытия! Мне сразу стало так необычайно хорошо, что я пошел вдвое быстрее, и спустя час впереди показалось селение – беспорядочная россыпь небольших желтых домиков. И еще не дойдя до ближайшего из них, едва не споткнулся о лежащего поперек дороги человека.
Я сразу достал медицинский пакет, присел и осмотрел пострадавшего. Повреждений на нем не было, и я аккуратно повернул его лицом вверх. Но и с этой стороны лежащий был как огурчик. Он пошевелил губами и что-то буркнул. Вот тут я и учуял его дыхание.
– Э, брат, да ты никак тоже мой день рождения отмечал! Ну и совпаденьице!
Я говорил по-русски, но это не имело значения. Я мог бы лаять по-собачьи – он все равно ничего не слышал.
Я оставил его лежать и направился к желтым домикам. Кое-где возле них были люди. За домиками начиналось возделанное поле с частыми проплешинами синих сорняков, и по полю ездила довольно странная машина: что-то вроде трактора, но как бы облепленная со всех сторон воздушными шарами. Машина дергалась, останавливалась, петляла, даже заваливалась набок, норовя перевернуться, но упасть шары ей не