Цусимский бой. Г. Б. АлександровскийЧитать онлайн книгу.
боя “Цесаревич” получил только 19 крупных снарядов… А теперь снаряды сыпались беспрерывно, один за другим. Такой стрельбы я не только никогда не видел, но и не представлял себе…
За шесть месяцев на Артурской эскадре я все же кой к чему пригляделся: и шимоза, и мелинит были, до известной степени, старыми знакомыми, но здесь было что-то совсем новое. Казалось, не снаряды ударялись о борт и падали на палубу, а целые мины. Они рвались от первого соприкосновения с чем-либо, от малейшей задержки в полете… Поручень, топрик шлюцбалки были достаточны для всеразрушающего взрыва… Стальные листы рвались в клочья и своими обрывками выбивали людей… Железные трапы свертывались в кольцо… Неповрежденные пушки срывались со станков… Этого не могла сделать ни сила удара самого снаряда, ни тем более сила ударов его осколков. Это могла сделать только сила взрыва…
А потом – необычайно высокая температура взрыва и это жидкое пламя, которое, казалось, все заливает. Я видел своими глазами, как от взрыва снаряда вспыхивал борт. Конечно, не сталь горела, но краска на ней. Такие трудногорючие материалы, как пробковые койки и чемоданы, сложенные в несколько рядов, траверзами, и политые водой, вспыхивали мгновенно ярким костром… Временами в бинокль ничего не было видно – так искажались изображения от дрожания раскаленного воздуха…
Нет. Это было не то, что 28 июля…
Мое недоумение еще усиливалось тем обстоятельством, что ведь шимоза, как и мелинит, дает при взрыве густой черный или зеленовато-бурый дым (на это мы довольно нагляделись в Порт-Артуре). Такие снаряды тоже были и в этот роковой день, но те, которые словно заливали нас жидким пламенем, все жгли, все разрушали с какой-то до сих пор неведомой силой – они давали облако совсем не густого рыжего удушливого дыма и массу едкой гари, носившейся в воздухе белыми хлопьями…
Это было что-то совсем новое…
Нет. Это было совсем не похоже на 28 июля. Там было впечатление, что сошлись два противника, почти равные по силам; что оба они сражаются равным оружием, что это был бой… А здесь… Не бой, а бойня какая-то…»
Таково было непосредственное впечатление о бое высокообразованного и уже много раз обстрелянного в этой войне офицера. Что же говорить о простых матросах, еще никогда не бывших под огнем. Когда первое оцепенение при виде рвущихся снарядов и первых жертв боя, трупы которых становились восковыми, прошло, то они молчаливо и хладнокровно выполняли свои обязанности. Но, видя, как смерть хозяйничает у них на кораблях, как вспыхивают пожары, как красавцы корабли, на которых они находились, превращаются в груды развалин, в то время как идущий вдали противник не подает ни малейших симптомов разрушений от боя, – они сокрушенно качали головами и, сжав зубы, цедили: «Сила не берет…»
Тогда еще не было известным, что первый снаряд, полученный «Суворовым» и, вероятно, всей эскадрой, разорвался в судовой церкви флагманского корабля. Тяжелый снаряд угодил в верхнюю батарейную