Последний бой КГБ. Леонид ШебаршинЧитать онлайн книгу.
есть секретная связь. Начальник сам себе не принадлежит, он и его заместители находятся в режиме вечного боевого дежурства. День может начаться обычно, как сегодня, а завершиться в Кабуле или Варшаве или закончиться в Москве, но не этим вечером, а через сутки. Твоя участь – в черной папке шифровальщика и в телефоне прямой связи с председателем. У этого телефона – он называется еще «домофон» или «матюгальник» – отвратительно громкий звонок, как сигнал корабельной тревоги. Таким он был при Крючкове, который провел в этом кабинете 14 лет, таким он остался и при мне. Резкий звон бьет по нервам и взбадривает перед разговором с шефом.
Телеграмм много. Часть из них – политическая информация – просмотрена помощником, примечательные пассажи подчеркнуты. Другая часть идет с пометкой «Только лично».
«Шифрованная телеграфная связь абсолютно надежна», – клянутся специалисты 8-го Главного управления. Нет ни малейших оснований им не доверять, но в мире нет ничего абсолютно надежного, и береженого Бог бережет. В оперативных телеграммах не используются подлинные имена и названия, они заменены условными, кодовыми наименованиями и псевдонимами, смещены числа. Для непосвященного текст покажется абракадаброй, для меня на сей раз он звучит сладкой музыкой. Несколько месяцев назад пропал ценный агент Ирвин. Он не вышел на тайниковую операцию, и резидентуре пришлось изымать заложенные для него деньги и инструкции. Он не вышел на обусловленную личную встречу, молчала сигнальная линия. Оставались условия «вечной» явки. Раз в месяц резидент на несколько часов растворялся в огромном городе, для того чтобы точно в назначенное время выйти на место и не спеша прогуляться пять-семь минут по пустынной улице, но… возвращался в резидентуру ни с чем. Я знаю, что это значит – после изнурительного проверочного маршрута ходить по чужому темному городу и ждать так нужного тебе человека, сохранять беспечный вид праздного фланера и молиться про себя: «Ну появись же, появись!» И вот наконец Ирвин появился: был в командировке, все в порядке, материалы изучаются и будут доложены дополнительно, условия связи повторены, он их помнит, подробности – почтой. Я никогда не видел Ирвина, не знаю его фамилии, для меня он воплощен в тех документах, ради которых и действует разведка. Не могу удержаться – нажимаю на кнопку внутренней связи и спешу порадовать начальника отдела: «Вышел Ирвин. Все в порядке!» В трубке вздох облегчения.
Дальше – хуже: грубый вербовочный подход к нашему работнику в Голландии. Куда девались европейская деликатность, осторожность, которую всегда проявляли контрразведки в отношении наших сотрудников, тщательная подготовка условий для проведения вербовочной беседы? Совсем недавно грубость могла вызвать столь же грубые ответные меры, дипломатический скандал, политические осложнения.
Политика нового мышления дала свои плоды. К Советскому Союзу относятся пренебрежительно, советский МИД больше всего на свете боится обидеть западных партнеров. Упаси бог,