Мои больные (сборник). М. М. КирилловЧитать онлайн книгу.
тогда на сердце еще не оперировали. Преподаватель согласился с моими данными. Так продолжалось каждый день. Больные менялись, опыт закреплялся. Но к своей первой больной я наведывался просто так, и она была этому рада.
С тех пор минуло практически 60 лет. Я имел дело (диагностировал, консультировал, оказывал помощь, лечил) с тысячами больных и раненых. Студенческие годы в Академии, 7 лет работы в медпункте Рязанского парашютно-десантного полка, 3 года клинической ординатуры в клинике Н.С.Молчанова и Е.В. Гембицкого, год работы в Окружном Ленинградском госпитале на Суворовском проспекте и 46 лет работы в клиниках г. Саратова. К этому следует добавить командировки в Самарский Окружной военный госпиталь (1976–1977 годы), в Кабульский госпиталь советских войск для работы в качестве профессора-консультанта в 1987 году и в Армению (Ереван, Спитак, Ленинакан) в 1988–1989 годах, в дни известного землетрясения. Это дало весьма разносторонний опыт, обобщение которого легло в основу многих моих как научных, так клинических и литературных трудов.
Расслаивающая аневризма аорты с разрывом ее в перикард и развитием тампонады сердца
«Только думающие глаза способны видеть»
Расслаивающая аневризма аорты, особенно в практике кардиологических отделений, наблюдается нередко, хотя частота диагностических ошибок при этом заболевании и в лучших клиниках достигает 50 %. Ее распознавание всегда требует опыта. Наибольшие трудности испытывает молодой врач. Привожу пример из своей врачебной памяти.
1955 год. Военно-медицинская академия им. С.М.Кирова. Кафедра проф. В.А.Бейера, где мы – шестикурсники – проходили практику по госпитальной терапии. Руководил нами доцент Семен Борисович Гейро.
Больной мне достался сложный, старше пятидесяти лет. Мучился он от приступов тяжелейших стреляющих болей в животе, отдающих в позвоночник и ноги. Никто в клинике не знал, что с ним.
Было известно, что в юности он перенес сифилис, реакция Вассермана была положительной (+++). Я часто видел, как Семен Борисович, заходя в его палату, замедлял шаги, когда проходил мимо его койки. С.Б. размышлял, огорчался, и глаза его становились грустными. Он не знал, что с больным. Сам я тем более был далек от истинного представления о диагнозе. Что было важно в имевшихся данных, а что не важно? Но я хорошо изучил ход страданий больного, не раз наблюдая, как по его телу прокатывался очередной болевой вал, оставляя его измученным, побледневшим и пожелтевшим. Иногда это происходило до трех раз в день. Внутренняя картина болезни была понятна мне в большей мере, чем ее природа.
Как-то, задержавшись в клинике, я застал больного, только что пережившего очередной криз. Внимательно просмотрев его историю болезни, я вдруг обратил внимание на последовательное совпадение сроков болевых и анемических кризов с последующим появлением гипербилирубинемии и желтухи. Болевой криз сопровождался кровопотерей и гемолизом? Где? В связи с чем? Было ясно, что я натолкнулся на что-то существенное, связанное