Опал императрицы. Жюльетта БенцониЧитать онлайн книгу.
среди них? И Альдо направился в Хофбург, бывший императорский дворец, часть которого теперь занимали государственные учреждения, а часть была отведена под коллекцию драгоценностей. Он и впрямь обнаружил там восхитительный опал венгерского происхождения, соседствовавший с прибывшим оттуда же гиацинтом и испанским аметистом, но это не мог быть тот камень, который они искали, – слишком большой!
Альдо утешился созерцанием великолепного изумруда, венчавшего императорскую корону, а также того, что некогда был Золотым руном. Но его удивило отсутствие драгоценностей, принадлежавших последним представителям династии. Ведь Морозини знал: у императрицы Елизаветы, чарующей Сисси, среди прочего, был сказочный убор из опалов и бриллиантов, подаренный ей перед свадьбой эрцгерцогиней Софией, ее теткой и будущей мачехой, которая когда-то надевала этот убор в день собственного венчания. Не обнаружив ничего похожего, Альдо решил обратиться за справкой к хранителю коллекции и, испросив аудиенции, оказался перед неприветливым чиновником, едва выдавившим из себя:
– Драгоценности, находившиеся в личной собственности, больше нам не принадлежат. Их похитили у нас в конце войны, и это очень жаль. Среди них был и «Флорентиец», большой светло-желтый бриллиант, принадлежавший герцогам Бургундским, – его постигла общая участь, когда вершилось подлое ограбление австрийского народа. Впрочем, как и драгоценности Марии-Терезии, и… и другие.
– Кто похитил?
– Вас это вряд ли касается. А теперь попрошу меня извинить: я очень занят…
Морозини, которого таким недвусмысленным образом выставили за дверь, решил не упираться. Однако, задержавшись на минуту перед колыбелью римского короля и несколькими вещицами, принадлежавшими его матери, Марии-Луизе, он подумал, что неплохо бы поклониться могиле этого ребенка – сына Наполеона и короля Рима, вынужденного завершить свой короткий жизненный путь под австрийским титулом. И Альдо отправился в склеп Капуцинов.
Нет, конечно, он не питал никакой особой страсти к величайшему из Бонапартов – ведь именно из-за него Венеция пришла в упадок. Несмотря на свою французскую – по матери – кровь, князь Морозини не мог простить дерева свободы, посаженного на площади Сан-Марко 4 июня 1797 года, отречения последнего дожа Лудовико Манена и, наконец, фейерверка, во время которого войска новой Французской республики сожгли Золотую книгу Венеции вместе со знаками священной герцогской власти. Но образ покоившегося здесь оскорбленного мальчика, изгнанника, вечного пленника Австрии, затрагивал романтические струнки его характера и вызывал глубокую жалость. Альдо любил приходить к Орленку.
Не впервые монах открывал перед ним королевскую усыпальницу в неурочные часы. Морозини знал, как взяться за дело. К толпам обычных посетителей – чаще всего англичан – здесь обращались с просьбой: перед тем как покинуть церковь, оставить у брата-привратника милостыню, предназначенную на освещение склепа и на суп для бедных, который в монастыре раздавали