В гостях у турок. Юмористическое описание путешествия супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых через славянские земли в Константинополь. Николай ЛейкинЧитать онлайн книгу.
янычарсково кинжал в Петербурге на толкучке? Пхе… Приедут господа англичане – мне сто динаров дадут, но я хотел услужить для хорошего русского соотечественник. Мадам! Хотите самова лучшего турчанский головной убор?
Супруги ничего не отвечали, и еврей умолк.
– Как он мог узнать, где мы остановились? – удивился Николай Иванович. – Ведь мы не говорили ему своего адреса.
– А у извозчика. Помнишь, он вышел нас провожать на улицу и стал что-то по-сербски расспрашивать извозчика, – догадалась Глафира Семеновна. – Ну, надо укладываться, – сказала она, снимая с себя пальто и шляпку. – И для кого я наряжалась сегодня, спрашивается? Кто меня видел? Нет, я от братьев-славян уезжаю с радостью. Совсем я разочарована в них. Ни сами они не интересны, и ничего интересного у них нет.
– А вот болгары, может быть, будут интереснее сербов. Ведь в сущности настоящие-то нам братья те, а не эти. Эти больше как-то к немцам льнут. Почти все они знают немецкий язык, мебель и постели у них на венский немецкий манер, – указал Николай Иванович на обстановку в комнате. – И даже давешний самый лучший их ресторан немецкий. Ведь белобрысый-то давешний буфетчик, что за стойкой стоял, немец. Нет, я уверен, что болгары будут совсем на другой покрой.
– Ну, прощай Белград!
Глафира Семеновна сняла с себя шелковое платье и принялась его укладывать в дорожный сундук. Николай Иванович, помня наставление звонить три раза, чтобы вызвать кельнера и потребовать от него счет, позвонил три раза, но явилась косматая «собарица».
– А где же кельнер ваш? Я три раза звонил, – спросил он. – Ну, да все равно. Счет нам, умница, мы уезжаем часа через два.
«Собарица» таращила глаза и не понимала.
– Счет, счет… – повторил Николай Иванович, показывая на ладони, как пишут. – Счет за соба[34], за еду, за чай, за кофе… Поняла?
– А! Мастило и перо! Добре, господине, – кивнула она, убегая за дверь, и через минуту явилась с чернильницей и пером.
– Да разве я у тебя это спрашивал? Ступай вон! – крикнул Николай Иванович на «собарицу» и отправился вниз к швейцару за счетом.
Через несколько времени он явился, потрясая листиком бумажки.
– Рачун – вот как счет называется по-сербски, – проговорил он, показывая жене. – Вот тут напечатано.
– Ну что, сильно ограбили? – спросила жена.
– Нет, ничего. За свечи и лампу два динара поставили, за вчерашнюю еду и чай восемь динаров, а за прислугу и постели ничего не поставили.
– Еще бы за эдакую прислугу да что-нибудь ставить!
– Но зато за отопление целый динар поставлен.
– Как за отопление? Мы даже и не топили.
– А давеча утром-то малец в опанках связку дров притащил – вот за это и поставлено. «Ложенье» по-ихнему. Тут в счете по-сербски и по-немецки. «Хицунг – ложенье». Ну да черт с ними! Только бы поскорее выбраться отсюда. Я через час заказал карету, поедем на железную дорогу пораньше и поужинаем там в буфете. Авось хоть в железнодорожном-то
Комната (