Наши за границей. Юмористическое описание поездки супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых в Париж и обратно. Николай ЛейкинЧитать онлайн книгу.
Хоть бы чайку где-нибудь напиться в охотку, – говорила Глафира Семеновна мужу. – Неужто поезд так все и будет мчаться до Берлина без остановки? Где же мы пообедаем? Где же мы поужинаем? Хоть бифштекс какой-нибудь съесть и супцу похлебать. Ведь нельзя же всю дорогу сыром и икрой питаться. Да и хлеба у меня мало. Всего только три маленькие булочки остались. Что это за житье, не пивши, не евши, помилуйте!
– Ага! Жалешься! – поддразнил ее муж. – А зачем просилась за границу? Сидела бы у себя дома на Лиговке.
– Я просилась на Эйфелеву башню, я просилась к французам на выставку.
– Да ведь и там не слаще. Погоди, на Эйфелевой-то башне, может быть, взвоешь.
– Николай Иваныч, да попроси же ты у кондуктора еще пива.
– Погоди, дай до станции-то доехать.
Но на станциях, как на грех, останавливались на одну минуту.
– Бир… Бир… Цвай бир! Кондуктор… Хер кондуктор!..
Вот дейч полтина. Валяй на всю… Можете и сами тринкен… Тринкензи!.. – кричал Николай Иванович, протягивая кондуктору марку, но кондуктор пожимал плечами, разводил руками и говорил:
– Nur eine Minute, mein Herr…
Обер-кондуктор свистел, локомотив отвечал на свисток и мчался.
– Помчалась цивилизация! – воскликнул Николай Иванович. – Ах, чтоб вам пусто было! Нет, наши порядки куда лучше.
– Нельзя? – спрашивала жена.
– Видишь, нельзя. Сую кондуктору полтину на чай – даже денег не берет.
Поезд мчался с неимоверной быстротой. Мимо окон вагонов беспрерывно мелькали домики, поля, засеянные озимью, выровненные, скошенные луга, фабричные трубы или сады и огороды. Везде возделанная земля и строения.
– Да где же у них пустырь-то? Где же болота? – дивился Николай Иванович.
Поезд сгонял стаи птиц с полей. Птицы взвивались и летели… хвостами назад. Глафира Семеновна первая это заметила и указала мужу:
– И птицы-то здесь какие-то особенные. Смотри-ка, задом летят. Не вперед летят, а назад.
Николай Иванович взглянул и сам удивился, но тотчас же сообразил:
– Да нет же, нет. Это их поезд обгоняет, оттого так и кажется.
– Полно тебе морочить-то меня. Будто я не понимаю. Ну смотри, видишь, хвостами назад… Задом летят, задом… Это уж такие немецкие птицы. Я помню, что нас в пансионе про таких птиц даже учили, – стояла на своем жена.
В вагон пришел кондуктор ревизовать билеты.
– Бир тринкен… Где можно бир тринкен и поесть что-нибудь? – приставал к нему Николай Иванович.
– Эссен, эссен… – пояснила Глафира Семеновна и покраснела, что заговорила по-немецки. – Бир тринкен, тэ тринкен, кафе тринкен и эссен? – продолжала она.
Кондуктор понял, что у него спрашивают, и отвечал:
– Königsberg… Königsberg werden Sie zwölf Minuten stehen…
– Поняли, поняли. Зер гут. В Кенигсберге двенадцать минут. Ну вот это я понимаю! Это как следует. Это почеловечески! – обрадовался Николай Иванович.
– А когда? В котором часу? Ви филь ур? – спросила Глафира Семеновна и еще больше покраснела.
– Um