Казанская икона Божией Матери. Анна ЧудноваЧитать онлайн книгу.
стала разбрасывать землю. Лишь две или три горсти земли откинула она, как вдруг засиял над тем местом неземной свет. Потрясенные люди окружили Матрену тесным кольцом… В руках у девочки светилась икона необыкновенной красоты. Краски на святом образе были такими яркими, словно икону только что принесли от богомазов. Матреша отдала Божью Матерь митрополиту, а тот, с одобрения всего духовенства, передал ее священнику Ермолаю, которого любили и уважали все жители Казани. Высоко подняв чудесный образ над головой, Ермолай понес ее на городскую площадь, где уже собрался народ…
Вскоре после этого события отец Ермолай постригся в монахи с именем Ермоген. Владычицей Небесной была уготована ему святая участь: стал впоследствии митрополитом, а затем и Патриархом. Тем самым Патриархом Ермогеном, что был умучен поляками за сохранение веры Православной на земле Русской…
Матрена же Онучина еще в девушках приняла монашество. Стала она первой настоятельницей монастыря в честь Казанской иконы Божией Матери.
Моя бабушка была верующей. И я, будучи девочкой, наблюдала, как она молится, стоя перед иконами. Молилась она всегда беззвучно, какие молитвы читала – так и не знаю, да в то время особенно и не интересовалась этим (это были шестидесятые годы). Когда бабушка умерла, иконы куда-то подевались.
Прошло лет десять. Приехал ко мне брат из Москвы и стал что-то делать в сарае. Когда мама зашла туда, он держал в руках икону, стирая с нее пыль. Он сказал, что эта икона могла бы стоить больших денег. Мама сказала, чтобы брат образ положил на место, потому что продавать такие иконы за деньги – большой грех. Он послушался.
Прошло еще лет пять. Я заболела. Мне пришла мысль о том, что надо бы повесить иконы. Я нашла в сарае ту икону – это была Казанская икона Пресвятой Богородицы – и еще одну – Спасителя. Обе иконы я поставила у себя дома и молилась, прося помощи в болезни. Болезнь отступила.
Прошло некоторое время. Один знакомый обратил внимание на мою икону и предложил отвезти ее в Москву и продать. Я отдала. Он уехал, а через две недели вернулся и вернул икону. Я не узнала свою икону. Написана икона на дереве, и была темно-коричневой. Теперь же я видела просто светло-желтую досочку, на которой еле-еле проступали какие-то контуры. Мой знакомый сказал, что икона ничего не стоит. Но я почему-то в душе даже немного обрадовалась, хотя веры особенной у меня в это время не было и приходила я к Богу с молитвой только тогда, когда заболевала, а потом забывала обо всем.
Прошло еще три года. Того человека, который возил икону, посадили в тюрьму, а я снова – и на этот раз очень сильно – заболела. Наступило 3 ноября. Я снова очень плохо себя чувствовала, а в ночь на 4 ноября в половине третьего мне стало совсем плохо. И слышу голос: «Поднимай детей, ты умираешь!» Все во мне задрожало, я перестала чувствовать свое тело. У меня два сына. Старшему в это время было четырнадцать лет, младшему – восемь. В общем, я не знала, что делать. Мама побежала вызывать «скорую». Приехала