Время золотое. Александр ПрохановЧитать онлайн книгу.
ассистенты. Стены были обиты жестью, и все помещение напоминало мятую консервную банку.
Они сидели с Немврозовым за колченогим столом, на котором были рассыпаны замусоленные бумаги и стояла несвежая кружка с остывшим кофе. Бекетов с горьким недоумением рассматривал лицо Немврозова. Еще недавно холеное и мужественное, пленявшее женщин, наводившее страх на вельможных чиновников, теперь оно постарело, погасло, было покрыто желтоватой ржавчиной, словно долго лежало в уксусе.
– Да, вот видишь, в какую дыру меня запихнули. Рекламирую какой-то джем, какую-то вонючую патоку. Веду дебильное ток-шоу, где старые тетки рассказывают о первой любви. А что делать, Андрюша? Деньги на хлеб нужны, на бензин нужны, на портки, чтобы срам прикрыть. – Он хлопнул себя по засаленным джинсам, из-под которых торчали скомканные носки. – Чегоданов, сука! Мелкая тварь! Неблагодарная скотина! Мы столько для него сделали! Пахали на него, а он тебя загнал в дерьмовое захолустье, а меня засунул в козлиный зад. Не прощу! Отомщу ему по полной. Когда его начнут вытряхивать из Кремля, уж я повеселюсь! Покажу крупным планом, как он кровью харкает! Как пучит свои рыбьи глаза! Как колотится башкой о брусчатку. Этот Градобоев, какой мужик золотой! Вот это президент! Как он мочит эту гниду! Я просто в него влюблен. Пойду к нему наниматься. Он будет во мне нуждаться! Ему придется чегодановское дерьмо разгребать, чегодановскую челядь чистить. А я, ты знаешь, это делать умею! Я это делать люблю! Помнишь, как мы этих жирных свиней потрошили, ливер из них вынимали? – Немврозов захохотал, и в его серых глазах блеснула былая жестокость и веселая беспощадность.
Бекетов помнил, как по его наущению Немврозов устранял конкурентов Чегоданова на президентских выборах, где опасными соперниками выступали московский мэр и бывший премьер, почтенный представитель советской элиты. Немврозов использовал кадры, где мэр на Крещение окунался в ледяную прорубь, голый, в жирных складках, поросший по плечам и груди светлой щетиной. Немврозов монтировал эти кадры с изображением свиньи, которую режут, палят щетину, скоблят ее желтую жирную тушу. Водят ножом по соскам. Вспарывают живот, вываливая в таз липкую кровавую печень. Вытряхивают клубок кишок. Моют в мутно-красной воде вырезанное сердце. Иссекают ломти сала, выламывая голубоватые мослы. И все эти жуткие подробности перебивались кадрами, на которых мэр скалил крепкие зубы, охлопывал жирную грудь, сутулил тучные плечи. Немврозов при этом ахал, чмокал, похрюкивал, постанывал, и создавалось впечатление, что происходит заклание мэра.
Похожим образом он обошелся с премьером, который в то время перенес операцию на коленном суставе, куда ему поставили титановый протез. Немврозов показывал отечное, печальное, как у больного верблюда, лицо премьера, а потом помещал кадры, снятые в операционной. Взрезанное колено, шмотки мяса, бьющую из вены кровь, блестящий, жуткий протез среди кровавого месива, окровавленные руки хирурга. И снова больное лицо премьера, вызывающее жалость и отторжение.
После