Осторожно! Злой препод!. Александра МадунцЧитать онлайн книгу.
назвала ее дамой. Невысокая, худощавая, она держит спину так прямо, что после каждой встречи я тоже целый день пытаюсь не сутулиться. Я вообще, общаясь с Верой Георгиевной, переживаю острые приступы комплекса неполноценности. Обувь у нее всегда на стильных тоненьких каблучках (ну не виновата я, что мои несчастные ноги не выдерживают четыре пары в подобном орудии пытки). Одежда элегантная – без неуместного выпендрежа, но отнюдь не старческая. Например, сейчас это идеально сидящее стального цвета платье с асимметричной черной вышивкой, от которой мне не отвести глаз, так она хороша. Все предельно чистенько, аккуратно (а у меня после каждого занятия оказываются в мелу не только юбка и руки, что еще куда ни шло, а также почему-то обувь и нос. И кулон мистическим образом перемещается на спину). А как Вера Георгиевна ходит, боже ты мой! Словно балерина. Я же несусь с этажа на этаж, подобно стаду бизонов, за которым гонятся ковбои, мечтающие содрать шкуру и продать мясо, причем бизоны прекрасно осведомлены об их гнусных намерениях. А еще у нее почему-то тушь никогда не осыпается и волосы не растрепываются… ладно, молчу. Зависть – нехорошее чувство.
Плюс у моей коллеги потрясающая выдержка. Даже обсуждая единый государственный экзамен, она не повышает голоса, не меняется в лице и не пытается биться головой о стену (угадайте с трех раз, кто все это проделывает), а ровным, интеллигентным тоном извещает, что придумавших подобную гибельную для нации диверсию следовало срочно выпороть на конюшне. Тогда дело не дошло бы до реализации злодейского плана, после которой виновных остается лишь казнить, причем непременно публично, в назидание потомкам.
Представьте себе мое удивление, когда я обнаружила, что Вера Георгиевна пребывает вне себя, если не сказать – кипит от ярости.
– Я сегодня впервые в жизни опоздала на занятия! – сообщила она с надрывом, какой великие трагические актрисы прошлого наверняка не расходовали на рядовые спектакли, а приберегали для Медеи, только что прикончившей собственных детей, или хотя бы Катерины из «Грозы», перед положенным броском в Волгу выкликающей: «Под деревцом могилушка… как хорошо!»
Я застыла в оцепенении. Лишь этим можно объяснить тот факт, что мы остались в аудитории, полной студентов (в основном, замечу, мужского пола, ибо университет наш не простой, а Технический, факультет же, не побоюсь этого слова, физический).
Вообще-то я считаю, что обсуждать при учащихся наши рабочие – а тем более личные – дела не стоит. Подобного мнения придерживаются не все. Есть у нас на кафедре тип, почему-то упрямо верящий, что я любого ангела добрее. Возможно, причина в том, что он меня лет на тридцать старше, к тому же я коварно крашусь в блондинку (увы, речь исключительно о волосах, внутреннее содержание корректировке не поддается – хотя знали б вы, сколько я над ним трудилась). Когда меня на заседании кафедры выдвигали на должность доцента, Николай Иванович потребовал слова и выступил с пожеланием, чтобы я стала строже и ставила побольше двоек. Чем вызвал веселое ржание коллег и полностью