Дом пересталых. Зосима ТилльЧитать онлайн книгу.
замыкание. Слышите, заиграло:
«Я – фаллоимитатор,
Влагалищ император,
А я друг-вазелин,
Всех аналов властелин,
Всех аналов властелин…»
Так что может, не такое уж и короткое. Замыкания не происходят просто так. Искрит всегда там, где что-то противоречит естественному ходу вещей. Искрят изношенные сети и кабели, которые не справляются с нагрузкой, искрят отношения, как личные, так и публичные, изжившие себя по самым разным причинам, от схожего с революционной ситуацией сексуального изнеможения с его нежеланием низов и неспособностью верхов, до тупого эгоцентризма. Искрит психика любого индивида, если её представление о себе, о мире, либо о себе в этом мире расходится с действительностью. Искрит душа, которой стала слишком тесна оболочка налагаемых на неё ограничений, и в этом горении – в этой химической реакции – непременно что-то умирает, а что-то другое рождается. Пока тела прозябают, души рвут оковы, и из тёмных уголков сознания выходят они. Наши естественные чудовища. Сучки. Ибо Бог создал женщин разными, а Менделеев дал шанс каждой. Так было, так есть и так будет.
Больше я ей ничего не сказал. Ну, не объяснять же этой ненасытной женщине внутри себя, с таким апломбом поучающей меня азам кулинарии, что время приготовления борща зависит от огромного количества условий: от свойств продуктов, объёма и формы посуды, температуры в помещении, даже от атмосферного давления! И предсказать эту готовность можно только приблизительно, плюс-минус пять-десять минут. Борщ, он всегда разный не только у двух хозяек, готовивших его по одному рецепту, но и у одной и той же в разном настроении. Я молча развернулся и ушёл к коту.
Когда я вернулся на кухню пробовать её свежесваренный для меня борщ, плита была уже выключена, кастрюля чисто вымыта, на столе лежала записка: «Послал – пошла. Понравится – побуду. Борщ на столе. Вытри». Рядом демонстративно была разлита лужица яркого свекольного цвета. Борщ ещё дымился. «Одни приносят радость, куда бы не пришли. Другие – откуда бы ни ушли. Ходи!» Я вернулся в спальню и обнаружил: оттуда неведомым мне образом исчезла полутораспальная кровать, на которой так любили почивать я и моя вторая половина.
Мы с котом окончательно переехали на балкон и продолжили наблюдения за голубиными свадьбами, сопровождая наше созерцание долгими диалогами о женском шопоголизме как сублимации недоданного мужского Подвига. Да ладно бы подвига, просто Поступка. Кот частенько сравнивал меня с капитаном Греем, пытавшимся открыть всем глаза на эту жажду прекрасного, и, в очередной раз исчерпав аргументы, причислял к детским писателям.
«Выдержка: двадцать один день», как пишут на гуалах некоторых крепких спиртных напитков. На долгие три недели нашими с котом Алыми Парусами стали пёстрые кусочки пластика с зашитой в них возможностью приобрести ей эти самые паруса. Ежедневно