После меня. Дарья ГущинаЧитать онлайн книгу.
вопрос, – согласилась тётя Вера. – Меня он тоже долго мучил… пока не прояснился.
Я вздохнула укоризненно, но поняла, что иного ответа пока не дождусь. Листья – это тоже часть истории, а забегать вперёд тётушка никогда не любила. Нет, у любой истории должны быть чёткие начало, середина и концовка, и нравится-не нравится, хоть изведись от любопытства, а раньше положенного ничего не узнаешь.
Мы вернулись к домику. Возле летней кухни, под раскидистой плакучей берёзой, стояли плетёные кресла и столик. Сервировать его к чаю – дело пятнадцати минут, и всё это время тётушка по-прежнему молчала, что вообще-то было ей несвойственно. Инна Макаровна уже ушла – утром и днём она готовила обеды и перекусы для посетителей музея, а вечером убегала кормить своих многочисленных внуков.
Я устроилась в кресле среди подушек с чашкой чая, а тётя Вера продолжала суетиться по мелочи – то печенье принесёт, то проверит, полна ли сахарница, то мёда в пиалку доложит. Я её не торопила. И всё больше понимала, как сложна для тётушки эта история. Если она, любительница поговорить и рассказать, сначала отмалчивалась, а теперь так волновалась…
Да, явно странная история. Историку-искусствоведу, который привык оперировать деталями и собирать целостные картины из фактов, кажется, чего-то недоставало для уверенного изложения событий – либо деталей, либо фактов. Либо… веры в реальность случившегося, если вспомнить о словах: «Странная история. Мистическая».
Мистическая…
– Тёть Вер, ты сама-то веришь в то, что случилось? – спросила я тихо.
Она размешала в чае мёд и ещё тише ответила:
– Не всегда, Ариш. Иногда кажется, что мне всё приснилось. Но потом я спускаюсь вниз, в подвал, смотрю на букет из листьев… Знаешь, сколько ему лет? Около пяти. И сейчас он такой же, как… тогда. Когда почти пять лет назад, я собрала его и установила в подвале. И краска на листьях, которой номера написаны, – тоже. Разве это не чудо? – и нервно улыбнулась.
– Тёть Вер, – я посмотрела на неё решительно. – Рассказывай! Всё, как есть. Я и правда тебе верю. Во всём. И даже в букет.
– Ладно, – она села напротив меня и накинула на колени охровый плед, взяла большую кружку с глинтвейном. – Всё… правильно. Перед смертью не надышишься. Расскажу, как есть, как на духу. И, знаешь, даже спрашивать не буду потом, веришь или нет. Это твоё дело. А я… – и она наконец улыбнулась. – Пожалуй, выскажусь. Просто выскажусь. Да. Давно устала в себе держать.
Я поставила на колени корзинку с «хворостом» и выжидательно взяла первое печенье.
– Как ты знаешь, Ариш, – начала тётушка в своей обычной неторопливой манере, – моему музею больше двадцати лет. И за это время у нас не было никаких неприятностей – ни крупных краж, ни несчастных случаев. По мелочи, конечно, тащат иногда, но мы с этим смирились. Такова уж людская природа – прихватить что-нибудь «на память». И однажды человеку стало нехорошо – жара, духота… Мы вызвали скорую, и всё обошлось. Откачали, подлечили, выписали.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен