Предатель рядом. Кирилл КазанцевЧитать онлайн книгу.
сил. Глядя, как бывший опер грузит колеса в багажник такси, он решил сегодня же выяснить у двоих знакомых граждан, не у дома ли восемьдесят два по улице Завадского они свинтили колеса этой ночью.
– Еще один вопрос, Бронислав. Ты что-нибудь слышал об убийстве этой ночью?
– А кого именно убили?
– А что, в эту ночь много кого убили?
– Я просто так спросил. Конечно, не знаю.
– А фамилия Эберс тебе о чем-нибудь говорит?
– Говорит, – без раздумий ответил Слон, и Антон понял, что Заслонкин о случившемся ничего не знает. – Он замначальника отдела в таможне.
Все, кому «товар» приходит из-за рубежа, Эберса знают. Это Слон на рынке так, чтобы не думали, что бизнес хорошо налажен. На самом деле Антону было известно: за Слоном случаются и крупные операции по доставкам из-за рубежа контрафакта. Преимущественно отнятого у кого-то. Не брезгует он и мелочевкой – как, к примеру, колеса продать. Но дело не в жадности. Люди, которые живут такой жизнью, неуязвимы. Случись что – Слон на рынке запчастями торгует. Разве занимающийся мелкой скупкой краденого человек способен принимать контрабанду из-за рубежа?
Но Антон только что убедился – об убийстве Эберса Слон еще не знает.
На Выставочной атлетический зал был, но пускали туда не всех. Только своих либо со своими. Копаев был не свой, и никто рядом из тех, кто мог оказаться своим тем, что за дверью, не стоял. Он постучал в дверь с закрывающимся металлическим оконцем еще раз.
– Мужик, – в просвете появилось лицо, явно не вписывающееся в габариты оконца, – я же тебе сказал…
Думая о том, что будет с рукой, если он промажет, Антон врезал кулаком в просвет. Там раздался хрюк, потом шум и секунду спустя – стук внизу двери. Недолго думая, Копаев сунул руку в оконце, опустил до самой подмышки и стал нащупывать засов.
Дверь подалась вперед, и оперу УСБ стоило больших усилий отодвинуть с прохода тело нокаутированного им толстяка. В теле было около ста килограммов живого веса, плюс кожаные одеяния, плюс десантные ботинки, плюс пара цепей на поясе. Явно не от часов. Как Антон и ожидал, перед ним открылась лестница вниз.
Появились стены со свастикой, граффити с монстрами и уродливыми упыриными рожами, потолок, обитый оргалитом, на котором у самой двери готическим шрифтом на немецком языке было написано: «Работа делает свободным». Словом, дизайн не изуродованных изысканным вкусом дегенератов, предпочитающих лицезреть азиатов в газовых камерах, а негров на веревках.
Толкнув дверь, Копаев оказался почти в эпицентре событий. Зал, действительно, был, но ничего, что могло бы подчеркнуть его принадлежность к спорту, следователь в минуту первого осмотра так и не обнаружил. Лишь измочаленный боксерский мешок в углу, на котором написано «jude». Выходит, и евреев здесь тоже не почитают. Зато уважают славян. Во всю двухметровую стену красовался плакат, на котором располагался мужик с крепкой нижней челюстью. Мужик был одет в коричневую робу, держал в руке газету «Правда» и смотрел вдаль. Приглядевшись, Антон заметил, что образ героя ему до боли знаком. На Копаева не обращали внимания,