Ричард Длинные Руки – король. Гай Юлий ОрловскийЧитать онлайн книгу.
щедрая душа, могу и вдарить, это же так весело и благочестиво…
Он нахмурился, дальше шли молча, монахи распахнули перед нами дверь в кабинет аббата. Он поднялся навстречу, обогнул стол, рядом с его массивностью совсем худой и высохший, отец Муассак низко поклонился.
— Отец Бенедерий… прошу благословения для брата паладина.
Аббат взял со стола крестик на тонкой цепочке, и, пока он ее расправлял, готовясь надеть на мою шею, я успел рассмотреть, что крестик несколько странный, ибо по апостольской традиции Иисус на крестах еще жив, на католических — мертв, это видно по тому, что тело всегда висит на руках, а голова опущена на грудь, но здесь он на четырех гвоздях, как в апостольской, а не трех, как в католической, зато подножка прямая, а не косая, к тому же многовато концов, что характерно для апостольской… и вообще на всех концах креста какие-то глубоко вдавленные монограммы с загадочными знаками.
— Спасибо, — сказал я с надлежащей ноткой уважения. — Спасибо… весьма спасибо!
Он надел через мою склоненную голову, отступил и посмотрел строго.
— Судя по голосу, брат паладин, ты не понял. Это в самом деле святой крест.
— Правда? — спросил я с живейшим интересом. — Что даст?
— Только защиту, — ответил он еще строже. — Церковь всегда дает только защиту.
— Это хорошо, — сказал я. — А вдарить и сам смогу! Из-под защиты это еще слаще… Спасибо, отец Бенедерий!
Судя по его лицу, он смягчился, слыша мой искренний голос и глядя в мое чистое честное лицо с бесстыжими глазами.
— Отбываешь, — спросил он, — прямо сейчас?
— Да, — ответил я. — Если не мы, то кто?
Он не понял, переспросил в недоумении:
— Мы что?
— Спасем мир, — пояснил я. — Мир нужно спасать, отец Бенедерий!
Он посмотрел на меня исподлобья.
— А мы, по-вашему, чем занимаемся?.. То-то. Если брать шире, брат паладин, то все мы, которые считаются хорошими людьми, спасаем мир. Или хотя бы не даем соскользнуть в бездну. А вы думали, только мечом?.. Если бы все держалось только на мечах, мир бы давно сгинул!
Он перекрестил меня, я все понял и, поклонившись, вышел в холл. За мной последовал отец Муассак. Я думал, там и останется, однако он пошел рядом. В конце анфилады залов монахи распахнули перед нами обе створки ворот, будто нас прет дюжина в ряд.
Пахнуло холодным воздухом, отец Муассак повел носом.
— Весна…
— Это весна? — усомнился я.
Монахи побежали в конюшню за моим арбогастром, отец Муассак проводил их задумчивым взглядом.
— Отправитесь на коне?
— А что, — спросил я сердито, — он поедет на мне? Отец Муассак, что-то я вас не совсем понимаю.
Он ответил туманно:
— Да тут у некоторых, особенно внимательных и чутких, возникли предположения… Знаете ли, есть люди вроде нас с вами, которым хоть кол на голове теши, а есть чуткие тонкие натуры…
— Меня чуйства не волнуют, — отрезал