На кресах всходних. Михаил ПоповЧитать онлайн книгу.
лейтенант, сержант и ефрейтор молча изучали обстановку, стараясь как можно точнее определить, с чем придется столкнуться. Из трубы дымок, хозяин дважды прошел по выложенной плоским камнем тропинке от заднего крыльца к свинарнику.
– Вот ведь игра случая и природы, – опять сплюнул Черпаков, – кому-то черная могила или голодуха, а у кого-то хозяйство во фронтовой полосе колосится.
Базилюк молча улыбнулся. Ему не надо было себя настраивать на предстоящую работу, сержант же при всей своей лихой повадке и разбитном характере должен был себя убедить, что он имеет право сделать то, что сейчас надо сделать. Лейтенант молча стоял чуть в сторонке. Он был на полголовы выше и Черпакова, и Базилюка, можно сказать – худой, но ефрейтор знал, какой он худой: сплошная злая жила, задушит одной рукой, а другой будет в это время соломинку во рту поправлять. По его лицу нельзя было определить, что там делается в его башке с барскими залысинами. Говорили, что у него была контузия, от этого он и щурится. А может, и просто от солнца.
– Ну?
– Не меньше трех человек, – сказал лейтенант.
Черпаков хмыкнул, он сам засек только двоих. Хозяин и хозяйка; хозяин – мужик за пятьдесят, с очень заметной хромотой. Базилюк тоже хмыкнул – местные остзеи притворяются, что не совсем немцы и издалека кричат «Гитлер капут!», а глаза непонятные. Это очень подозрительно, как это они отсиделись почти в полной целости, война вот-вот совсем укатит дальше на запад. Пронесло, стало быть.
А вот и не пронесло.
Черпаков ждал команды: как ни относись к начальнику, а они все ж на войне.
От того боярышника, за которым они хоронились, до забора было шагов двадцать. Лейтенант тихо, не поворачивая головы, сказал Базилюку, чтобы шел к хлеву, сейчас хозяин туда потопает. Черпаков хмыкнул, ефрейтор только выпятил нижнюю губу: потопает – значит, и мы потопаем.
Лейтенант сдвинул вперед выгоревшую пилотку и решительно шагнул к дому.
Хозяин вышел на заднее крыльцо с большой миской и, прижимая ее к животу, пошел к хлеву, куда и было предсказано лейтенантом.
Через невысокий заборчик, подбитый с той стороны крыжовенными и смородиновыми кустами, перемахнули одновременно, как по команде.
– Старуха, – сказал лейтенант Черпакову.
Тот только поморщился: сами с усами, не надо напоминать.
Хозяин обернулся, рот раскрылся, мучительная искра пробежала по металлической оправе очков, миска упала, осыпав шелухой незашнурованные немецкие военные ботинки. Базилюк подлетел к нему в несколько громадных прыжков, шинель он обрезал очень коротко, чтоб не мешала двигаться, и одним очень ловким движением вогнал по рукоять выхваченный из-за голенища штык-нож меж отворотами теплой безрукавки. Старик осел без единого звука.
Старуха перебирала фасоль на покрытом клеенкой столе. Что будет с ней делать Черпаков, лейтенант смотреть не стал, он даже не вошел на кухню. Прошел в коридор. Вправо и влево вели две одинаково плотно закрытые, застекленные поверху