2012. Год Апокалипсиса. Вадим ТелицынЧитать онлайн книгу.
опровергнута!»
Но только они опровергнуты и их глаза, видящие только одно лицо в существовании.
Погруженные в глубокое уныние и алчные до маленьких случайностей, приносящих смерть, – так ждут они, стиснув зубы.
Или же: они хватаются за сласти и смеются при этом своему ребячеству; они висят на жизни, как на соломинке, и смеются, что они еще висят на соломинке.
Их мудрость гласит: «Глупец тот, кто остается жить, и мы настолько же глупы. Это и есть самое глупое в жизни!»
«Жизнь есть только страдание», – так говорят другие и не лгут; так постарайтесь же, чтобы перестать вам существовать! Так постарайтесь же, чтобы кончилась жизнь, которая есть только страдание!
И да гласит правило вашей добродетели: «Ты должен убить самого себя! Ты должен сам себя украсть у себя!»
Нет, и Ницше здесь не поможет, ответ надо искать в других плоскостях…
Встал, подошел к окну. Дождь все еще шел, луч фонаря выхватывал из темноты кусок мокрого и скользкого асфальта… Тишина… казалось, все кругом вымерло. Но это только казалось… Вот, слева движется троллейбус, справа – к остановке спешит, стуча каблучками, молодая женщина. Издалека – скрежет тормозов, гудок легкового автомобиля.
С кем посоветоваться и как вообще понимать этот короткий разговор с Марь Ивановной? Посвящение в посвященные? Нет, слишком уж это все просто, обыденно… Да и не тяну я на посвященного: рылом, что называется, не вышел… Нет того аристократизма, что у нашей Марь Ивановны…
Стоп, как это я раньше не подумал: не простой она человечек, есть в ней что-то такое, от чего в разговорах с ней чувствуешь себя малолеткой и необразованным дитятей…
Интересно, посвященные, они – везде, или их буквально единицы… Почему, как они выбирают себе замену, своих преемников? Нутром? Все просчитывая, проверяя? Или…
Я вновь и вновь задавал себе странные вопросы, мысли крутились в моей голове, руки слегка дрожали. Я никак не мог нащупать то звено, которое стало бы центральным, основным.
Но – стоп, вот оно – 2012-й. Он – близок, время летит стремительно, без остановки… Еще чуть-чуть, и мы станем свидетелями тех событий, которые нам предвещают вот уже несколько сотен лет…
Набраться терпения и ждать… Но кому известна моя судьба…
Ждать и ждать?
Да, но не в качестве статиста, а – чуть более значимой фигуры этого мирового спектакля, входящего в историю как Судный день.
Я буду писать, говорить, объяснять, учить, информировать… Это – совсем немногое, но – все, что смогу.
На следующий день я узнал – Марь Ивановна скоропостижно скончалась ночью. Ее нашли сидящей в кресле: в левой руке – телефонная трубка, в правой – папка песочного цвета, на папке – римская цифра два. Папка оказалась пустой. С кем она готовилась говорить перед тем, как у нее остановилось сердце? Этого мы так и не узнали… Да мы и не стремились… Посвященные должны уносить кое-что из своих тайн с собой… Промолчал и я о своем последнем разговоре с Марь Ивановной.
Я подхватил эстафету. Моя очередь… «Самый прочный мост – мозг», – не помню, правда,