Четвертый бастион. Вячеслав ДемченкоЧитать онлайн книгу.
дворянство второсортным, если вообще достойным называться знатью.
«Как я надеялся, что судьба избавит меня и мою дочь от этого шотландского проходимца, но нет! – лорд Рауд снова рассуждал про себя. – Возмутитель спокойствия, этот Мак-Уолтер в далеком Крыму даже участвовал в несчастном деле под Балаклавой в октябре того года, но, прах его бери, остался жив и почти невредим, когда лучшие сыны Англии погибли».
Джон-Ксаверий поскреб подбородок, поджатый с привычной надменностью, но уже отмеченный седой щетиной запустения, с отчаянием, не глядя, схватил со столика курительную трубку и так же хотел схватить табакерку, но промахнулся. Табакерка едва не упала на ковер, и табак едва не рассыпался.
Правду сказать, сражение под Балаклавой, имевшее место 13 октября 1854 года едва ли претендовало на триумф британского оружия, но все-таки побудило королеву присочинить к Крымской медали еще одну планку на атласную голубую ленту: Balaklava.
Отчего надпись на дубовой ветви была сделана с ошибкой? Сказать трудно, ведь в королевском указе ошибки быть не может. Королева не ошибается, а значит – в указе нет слова Balaclava. Совсем нет. А есть другое слово, подменяющее собой то, которое означает этот позор британского командования.
Такое положение вещей вполне естественно, ведь случившаяся под Балаклавой трагедия поначалу отнюдь не считалась поводом для празднования, награждения кого-либо за что-либо, а скорее поводом для национальной панихиды, который от народа скрывался. Но когда в Лондон доставили искалеченных кавалеристов легкой бригады генерал-майора Кардигана, то Англия содрогнулась от ужаса – скрыть было уже ничего нельзя.
В легкой бригаде традиционно служил цвет британской аристократии. Ее блистательное будущее. Несбывшееся. Потому что отныне словосочетание The Charge of the Light Brigade (атака легкой кавалерии) стало в английском языке синонимом отчаянно безнадежной, а главное бессмысленной, атаки. Многие поняли особенность употребления слова Charge поэтом Теннисоном – не столько атака, сколько груз, тяжесть, обвинение.
Какой черт пихнул лорда Раглана под единственную руку, пихнул написать ту злополучную записку – приказ графу Лукану, командующему кавалерией, приказ, пославший в атаку промеж двух русских батарей (на верную гибель!) цвет британской кавалерии, цвет нации? Загадка, не разрешенная до сих пор.
Впрочем, вся эта трагедия хоть и является позором высшего командования, зато послужила славе английского субалтерн-офицерства, всегда полагавшего, что воинская наука – удел штабных и генералов, а подчиненные «должны не выбирать, а исполнять!»[33], то есть держаться под ядрами с истинно британским достоинством.
К чести младших офицеров, единственное, что их занимало в последние мгновенья жизни (и это истинное величие британского духа!), – соревнование. Почти спортивное. Кто первым доскачет до могилы!
Капитан Артур Тремейн из 13-го драгунского полка, летя вверх тормашками с убитой лошади, слышал, как слева от него
Так заявил последний, отдававший этот воистину преступный приказ, командующий британской кавалерией лорд Лукан, на что Кардиган молча отсалютовал графу своей саблей и возглавил смертельную атаку.