Маршалы Сталина. Юрий РубцовЧитать онлайн книгу.
«Ставка считает тактику Ленинградского фронта пагубной для фронта, – телеграфировал Сталин Ворошилову 1 сентября 1941 г., – Ленинградский фронт занят только одним – как бы отступить и найти новые рубежи для отступления. Не пора ли кончить с героями отступления? Ставка последний раз разрешает Вам отступить и требует, чтобы Ленинградский фронт набрался духу честно и стойко отстаивать дело обороны Ленинграда».
Но чем мог по-настоящему ответить военачальник, придерживающийся архаичных взглядов на военное искусство? Ворошилов ответил действиями, которые в постановлении Политбюро ЦК от 1 апреля 1942 г. (с него начался очерк) были обоснованно расценены как серьезные ошибки. А еще – порывистым поступком, выглядевшим, правда, как проявление крайнего отчаяния. 10 сентября в районе Красного Села Климент Ефремович лично, под сильным огнем противника, повел подразделение морских пехотинцев в атаку. Вид седого маршала, выкрикивавшего: «За мной, ребята! Вперед!», размахивавшего пистолетом, был способен вызвать уважение к храбрости этого человека. Но и вопрос: а что еще он может, причем такое, что требуется не от лейтенанта, командира взвода, а именно от маршала, командующего фронтом?
8 сентября гитлеровцам удалось прорваться к Ладожскому озеру и захватить Шлиссельбург. Связь с Большой землей по суше прервалась, город на Неве был блокирован. 9 сентября Верховный Главнокомандующий направил Ворошилову и Жданову телеграмму следующего содержания: «Вы сообщаете нам только лишь о потере нами той или иной местности, но обычно ни слова не сообщаете о том, какие же вами приняты меры для того, чтобы перестать терять наконец города и станции… Может быть, вы уже предрешили сдать Ленинград?»[22]. По решению Сталина во главе Ленинградского фронта с 10 сентября встал генерал армии Жуков.
Время окончательно уценило бывшего командующего как военачальника. Его крайне неудачные действия в феврале-марте 1942 г. уже в качестве представителя Ставки на Волховском фронте окончательно убедили в этом Сталина. В последующем, если Ворошилова изредка использовали в качестве представителя Ставки, то только вместе с другими, куда более одаренными военачальниками: Г. К. Жуковым, А. М. Василевским, С. М. Штеменко. Какое-то время он был главнокомандующим партизанским движением и председателем Трофейного комитета при ГКО, но к осени 1943 г. его освободили и от этих обязанностей. В последнем составе Ставки ВГК, утвержденном ГКО 17 февраля 1945 г., места Ворошилову уже не нашлось.
После мая 1945 г. к военным делам маршал, по существу, отношения не имел. Как заместитель председателя Совета Министров СССР, он занимался сферой культуры. Стали ухудшаться его ранее почти безоблачные отношения с вождем. Открытое пренебрежение, которое демонстрировал Сталин, приобретало подчас зловещие формы. Заместитель главкома Военно-Морского Флота адмирал И. С. Исаков привел характерный эпизод. На одном из заседаний Политбюро, обсуждавшего пути развития ВМФ, Ворошилов высказался невпопад.
См.: Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) Пленума ЦК КПСС и другие документы. М., 2001. С. 664.