Одиссея инженера Волкова. Семен ВольфсонЧитать онлайн книгу.
сильная бортовая качка, к которой мы со Старшиновым быстро привыкли и с удовольствием покачивались в матросских люльках, а крепкого, жилистого Французова, к нашему удивлению, мутило беспрестанно, и он часто вынужден был перегибаться через борт.
Наш начальник, невысокий и плотный, лицом напоминавший русского помора из кинофильма «Море студёное», бывший пограничник, очень нравился женщинам. Буфетчица Люся, ядрёная баба лет тридцати, с огромным синяком под глазом, свидетельством её бурной супружеской жизни, сразу же обратила на него внимание.
– Пойдём! – не стесняясь меня, уговаривала она Леонида. – Не бойся, я чистая!
Но он так и не откликнулся на её настойчивые призывы.
Я потом над ним подтрунивал:
– Лёня, что же ты такую девицу пропустил?! Она ведь тебя из всех выбрала.
– Не меня, Французова, – смущался Старшинов.
– Нет, тебя. Она в мужиках разбирается.
Впрочем, Лёня не обиделся: мы часто подтрунивали друг над другом.
Судно вышло в море по Татарскому проливу, и через некоторое время показалась цель нашего путешествия – скала вулканического происхождения шириной метров четыреста, а высотой – двести. Она возвышалась над морской равниной, как огромная спящая голова из поэмы А.С. Пушкина «Руслан и Людмила».
Судно бросило якорь. Капитан Юргин, совсем не похожий на того помятого подвыпившего мужичка, который два дня тому назад садился на корабль, по-военному сухо и коротко скомандовал: «Волнение небольшое, высаживаемся». Да и вся команда преобразилась: это уже не была случайно собранная кучка людей неопределённой профессии, зло матерившихся в ответ на ругань старшего механика. Быстро и слаженно матросы спустили шлюпки с нашей экспедицией и пошли на вёслах к острову. Когда мы приблизились, он как будто проснулся. Морские львы – сивучи с шумом плюхались в море с огромных валунов, повсюду торчащих из воды, чайки кружили над головами и беспокойно кричали. А когда мы в первый раз поднимались на вершину, морские голуби, глупыши, дружно плевали в нас желчью, вонявшей рыбьим жиром, которая практически не отстирывалась. В конце концов мой рабочий костюм настолько пропитался этой гадостью, что его потом даже в прачечную не приняли: пришлось выбросить. Один такой едва оперившийся птенец, сидевший прямо на тропинке, опершись на косточки своих крыльев, словно раненый на костыли, поднял голову и угрожающе, будто взрослый, защёлкал клювом, смотря на меня чёрными, как каменный уголь, глазами-бусинками. Вся ненависть созданного Господом Богом живого существа к завоевателю отразилась в них (или мне так показалось из-за солнечного блика?), когда он вдруг плюнул желчью прямо мне на штаны. «Ах ты, храбрый желтопузый гусёнок! Не бойся, не трону», – подумал я, осторожно обходя этого отважного защитника своего родного дома.
С помощью блоков и тросов оборудование подняли на скалу, поросшую мхом и низенькой травкой. Шлюпки с матросами покинули бухту, судно снялось