Дальний остров. Джонатан ФранзенЧитать онлайн книгу.
там неделю без всяких шансов увидеть что-нибудь новое выглядела удушающе скучной – выглядела насильственным лишением того самого, от чего я еще недавно хотел бежать без оглядки, но что теперь оценил как источник удовольствия.
Вернувшись на Робинзон-Крузо, я попросил Рамона, хозяина моей гостиницы, узнать, нельзя ли мне вылететь в Сантьяго уже завтра. На оба рейса, как оказалось, мест не было, но, пока я обедал, в гостиницу вошла местный агент одной из авиакомпаний, и Рамон стал уговаривать ее пустить меня на третий рейс – на чисто грузовой. Она отказалась. Но ведь есть место второго пилота, нельзя ли туда? – спросил Рамон. Нет, ответила агент, место второго пилота тоже будет занято коробками с омарами.
И вот, хотя мне этого уже не хотелось – или как раз потому, что не хотелось, – я по-настоящему застрял на острове. По три раза на дню ел один и тот же дрянной чилийский белый хлеб, на обед и на ужин каждый день была все та же неопределенного вкуса рыба без соуса и приправ. Я лежал у себя в номере и дочитывал “Робинзона Крузо”. Писал открытки, отвечая на почту, целую стопку которой привез с собой. Практиковался в восприятии чилийского испанского, вставляя в уме звук “с”, которого говорящие не произносили. Получше рассмотрел хуан-фернандесовского огненношапочного колибри – великолепного крупного колибри со светло-коричневым оперением, находящегося под серьезной угрозой со стороны инвазивных видов растений и животных. Совершил горный поход к пастбищу, где проводился ежегодный местный праздник клеймения скота, и смотрел, как всадники загоняли стадо в корраль. Пейзаж вокруг был впечатляющий – округлые холмы, вулканические пики, океан с белыми барашками, – но холмы были оголены и сильно изъедены эрозией. Из сотни с лишним коров и быков как минимум девяносто были истощены – многие до такой степени, что едва держались на ногах. Стадо традиционно служило здесь резервным источником белка, и ритуал поимки и клеймения по-прежнему радует местных жителей, но неужели они не видят, в какую жалкую пародию этот ритуал превратился?
Вылета надо было ждать еще три дня, от ходьбы по склонам у меня болели колени, и ничего не оставалось, как начать читать “Памелу” – первый роман Сэмюэла Ричардсона, который я взял с собой главным образом потому, что он намного короче “Клариссы”. О “Памеле” мне было известно только одно: что Генри Филдинг написал на роман пародию под названием “Шеймела”[13] и эта пародия стала его первым опытом в жанре романа. Я не знал, что “Шеймела” – лишь одно из многих произведений, чей выход в свет явился прямым откликом на “Памелу”, и что “Памела” была, возможно, главнейшей лондонской новостью за весь 1741 год. Но, начав читать, я понял, почему роман произвел такое действие: он увлекателен, заряжен конфликтами между полами и классами, и он изображает психологические крайности с такой конкретностью, с какой никто этого раньше не делал. Памела Эндрюс – это вам не “всё и еще больше”. Это просто Памела в своем личном и неповторимом качестве, красивая служанка, чьей добродетели угрожают
От