Рафаэль. Книга первая. Междуречье. Александр СахаровЧитать онлайн книгу.
городу. Переглянувшись с Глебом, дёрнул поводья, конь уверенной твердой походкой зашагал по мостовой площади. Пройдя пару десятков метров, нам открылся постамент, на котором стояла свита, человек двадцать или чуть больше, они все в праздничных нарядах смотрели на нас. На противоположной стороне площади стояли горожане, размахивая цветными ленточками. Под бой барабана колонна двигалась по площади, я пытался разглядеть лица стоящих на постаменте людей. В центре стоят мой отец, строгий, уравновешенный, без лишних эмоций смотрел на колонну, рядом стоял темноволосый молодой человек, очень похожий на отца, это мой брат, я не мог ошибиться. Он смотрел прямо на меня, а в глазах его была усмешка и чувство превосходства, он победил, он теперь хозяин положения, нет теперь соперника. Я до боли в костяшках сжал рукоять секиры, огонь яростно горел внутри меня. Не знаю, как я сдержал свой гнев. Мой взгляд невольно скользнул дальше, там стояли придворные, лица их были мне незнакомы. С другой стороны от отца стоял пожилой мужчина, а рядом с ним девушка в ярком платье с красивой белоснежной диадемой на голове, её кудрявые светлые волосы трепал ветерок, она с тревогой и грустью в глазах смотрела на меня. В груди у меня что-то сжалось, я чуть не выронил секиру из рук, ярость, переполнявшая меня мгновение назад, пропала без следа. Я почувствовал, как тепло разливается бурным потоком по моим венам, эта девушка была прекрасна как цветок. Поводья слегка дернулись, и я, повернув голову, обнаружил, что мы проехали постамент. Люди с другой стороны бросали нам под ноги цветы, кто-то крестился, девушки радостно махали нам платками и лентами, у многих старух текли слезы. Мы проехали площадь, я, тяжело вздохнув, промолвил себе под нос:
– Прощай, отчий дом. Глеб, – обратился я к парню, – кто эта девушка на постаменте?
– Это дочь графа, что приехал на помолвку, – ответил парень.
– Твою мать, – выругался я. Как я посмел перечить отцу и нагрубить этой прекрасной леди? Она приехала для помолвки со мной, а я повел себя как свинья. Не зря отец приказал бросить меня в свинарник, за это зла на отца я не держал, всё-таки отец хотел лучшей доли для меня, хоть и с выгодой для себя. Её образ стоял у меня перед глазами, я не мог её забыть. Тем временем колонна полностью прошла площадь, я обернулся назад, но площади уже не было видно. Мы двигались по улице вдоль стоящих домов, из открытых окон и с нечастых балкончиков на нас продолжали бросать цветы, Глеб восторженно смотрел по сторонам и с чувством собственного достоинства ехал рядом со мной. Вот так мы и доехали до северных ворот, как назвал их военный. Ворота были огромные, железные, даже, скорее всего, кованые, там стоял почетный караул в парадной форме, а по бокам – всё те же радостные горожане. Мы выехали за ворота, перед нами был небольшой посёлок, дома практически все были одноэтажными, кое-где из трубы шел дымок.
– Ремесленная слобода, – уточнил Глеб.
По левую руку от дороги была обширная поляна, утоптанная трава давала