Агенты Берии в руководстве гестапо. Валерий ШамбаровЧитать онлайн книгу.
правительства был создан «Комитет освобождения евреев России» во главе с профессором Оппенхаймером. Верховное командование германской и австрийской армий выпускало обращения, призывавшие евреев к борьбе против русских и обещавшие «равные гражданские права для всех, свободное отправление религиозных обрядов, свободный выбор места жительства на территории, которую оккупируют в будущем Центральные державы». Сам Гитлер познакомился с теориями антисемитизма, когда жил в Вене – из журналов и брошюр бывшего монаха Георга Ланца.
Но точно так же, как в России многие евреи симпатизировали в ходе войны немцам и австрийцам, а то и подыгрывали им, так и в Германии в 1917–1918 гг., когда ход боевых действий склонился не в ее пользу, часть евреев заняла пораженческую позицию и принялась исподволь наводить контакты с англичанами, французами и американцами. В период Веймарской республики представители этой нации стали одними из самых горячих сторонников демократии по западным образцам. А разгул спекуляции, коррупции, черного рынка, внедрения иностранного капитала тоже вынес «наверх» часть евреев. Конечно, далеко не всех – но в качестве нуворишей, политиков, депутатов рейхстага они были очень уж заметны. Поэтому и настрой против них стал принимать «национальный» характер.
Что касается социалистических лозунгов, то нацизм нередко в исторической литературе противопоставляют коммунизму. Объявляют двумя противоположными полюсами тоталитарных систем. На самом деле это не так. Изначально нацисты сами считали себя «продолжателями» дела коммунистов. Что не мешало им враждовать точно так же, как все революционные партии враждовали со своими предшественниками: коммунисты с социалистами, социалисты с либералами. Гитлер, например, рассказывал приближенным: «В молодости, находясь в Мюнхене вскоре после войны, я не боялся общаться с марксистами всех мастей. Я всегда считал, что всякая вещь для чего-нибудь пригодится. И к тому же, у них было много возможностей развернуться по-настоящему. Но они были и остались мелкими людишками. Они не давали ходу выдающимся личностям. Им не нужны были люди, которые, подобно Саулу, были бы на голову выше их среднего роста. Зато у них было много жидишек, занимавшихся догматической казуистикой. И поэтому я решил начать чтото новое. Но ведь из бывшего рабочего движения тоже вполне можно было бы сделать что-то вроде нашего…»
Суть своей «реформы коммунизма» фюрер изложил в разговоре с гауляйтером Данцига Раушнингом: «Я не просто борюсь с учением Маркса. Я еще и выполняю его заветы. Его истинные желания и все, что есть верного в его учении, если выбросить оттуда всякую еврейскую талмудистскую догматику». А когда собеседник пришел к выводу, что в этом случае получится большевизм российского образца, Гитлер его поправил: «Нет, не совсем. Вы повторяете распространенную ошибку. Разница – в созидательной революционной воле, которая уже не нуждается в идеологических подпорках и сама создает себе аппарат непоколебимой власти, с помощью