Одиночество в сети. Возвращение к началу. Януш ВишневскийЧитать онлайн книгу.
за магазином. Мужчина в зеленой куртке сидел возле входа на низком цементном парапете перед обклеенной плакатами витриной. О его икры терся, выгибая и вытягивая спину, черный кот. Он по-прежнему истошно, трагически вопил. Некоторое время Якуб колебался, но в конце концов присел рядом с мужчиной. Какое-то время оба молча наблюдали за котом. Наконец, мужчина протянул ему открытую пачку Мальборо. Когда Якуб отказался, тот тоже не стал курить, сунул пачку в карман, поднялся с парапета, поклонился и представился – Леон Бартломей Искра, крепко пожав руку. Когда он сел обратно, время от времени поглаживая Бегемота, начался разговор о природе кошек.
Слово «разговор» не вполне передает, что произошло на лавочке перед магазином, а произошло, собственно говоря, то, что Якуб стал свидетелем преображения. Поначалу этот человек показался Якубу сентиментальным, принимающим близко к сердцу судьбу животных, но, по сути, необразованным пьяницей из числа тех, что сидят на скамейке перед винным отделом, но язык Искры, слова, которые тот использовал, чуть ли не философские отступления, которые он ввертывал просто так, как бы случайно, мимоходом, полностью разрушили представления об этом человеке. Якуб помнит, как ему внезапно стало стыдно за то, что, судя о человеке, он поддался жалкому стереотипу. Он рефлексивно, машинально разделял мир на две неравноценные части: «пропитух» со скамеек перед винным отделом и на таких, как он сам, людей образованных, возвышенных, к чему-то стремящихся. Ничего о «бомжах» он не знал, кроме того, что не хотел стать одним из них. А теперь он сидел рядом с Искрой и узнавал, что «фаза БЫСТРОГО сна у кошек длиннее, чем у людей», что «кошки в древнем Египте были связаны с культом верховного бога Ра, а в отсталом европейском средневековье во время Великого Поста каждую среду их сжигали сотнями, потому что считали ведьмами, обернувшимися животными», «коэффициент энцефализации[11] у кошек вдвое выше, чем у собак».
Якуб помнит, что когда поинтересовался, чем измеряют этот замечательный коэффициент, Искра неожиданно спросил, как зовут его мать. Как будто это было самое важное в тот момент. А потом, не дожидаясь ответа, встал, взял кота на руки и ни к селу ни к городу сообщил, что у Понтия Пилата была мигрень, и он мечтал только о том, как бы поскорее оказаться дома. Потом пошло перечисление имен: он упомянул какого-то Иешуа и каких-то священников. В первый момент Якуб подумал, что падение и показавшийся поначалу нетяжелым удар головой о пол все-таки не остались без последствий: человек явно нес околесицу. Только через некоторое время понял, что стоящий перед ним Искра – с котом Бегемотом на руках – декламирует «Мастера и Маргариту» Булгакова! Якуб узнал этот роман! Когда-то в старших классах школы эту книгу ему подсунула мать. Наверное, он познакомился с ней слишком рано, потому что книга тогда не произвела на него особого впечатления. Он не понимал и не разделял восторга матери, которая постоянно перечитывала, и каждый раз делала это торжественно и благоговейно, будто читала Священное Писание. Больше всего ему
Мера относительного размера мозга.