В цифру и обратно. Вера Васильевна КулигинаЧитать онлайн книгу.
кем. Боюсь, скажи родителям – моралью задавят, засовестят.
Ночью я мучился кошмарами. Меня преследовали обезумевшие снежинки с накрашенными губами и почему-то в топиках. Они хороводили вокруг меня и в один голос повторяли: «Съешь меня, съешь меня, съешь!» А потом вперёд выходила самая большая снежинка в очень знакомом халате и добавляла: «И будет тебе счастье!» Я протягивал к ней руку и, как столовский пирожок, аккуратно заворачивал в салфеточку, чтобы положить в карман.
Утром я встал совершенно разбитым. И нисколько не простуженный. У снежинок снова ничего не вышло. В ванной висел тот самый халат, как у снежинки, на крючке для полотенец. Где-то я его уже видел…
В школу я пошёл голодным. Отец ещё спал, и я прошмыгнул, как можно тише, чтобы не поднимать бучу. Уроки я, конечно же, не сделал – и меня ожидал длинный и, как я думал, неприятный день. Но день оказался ещё хуже – сразу после первого урока меня вызвали к директору.
9. Пирожок в кармане
Про тётю Риту и папу я тогда, в самом деле, неправильно подумал. Я нашёл записку от отца с его, как говорит наша литераторша, «бесхитростным рассказом». Оказывается, папа с Ритой хотели предложить мне остаться жить у неё, пока мама не выйдет из больницы, потому что папе предстояла ещё одна командировка – только более длительная. А меня кормить нужно было. Приглядывать за мной. Папа, просто, не знал, что мама через несколько дней собиралась выходить из больницы. Она мне это через деда передала. Предположим, я поверил. Я же понимаю, что я подросток, и что у меня сейчас восприятие действительности обострённое. Может, они правда, просто друзья?
К директору меня отправили на большой перемене. Я как раз взял в буфете пирожок, устроился за столиком и хотел уже откусить кусочек. Только открыл рот, как меня попросили в секретариат. Срочно. Пришлось сглотнуть слюну и топать на второй этаж. С пирожком в кармане. Пирожок я предусмотрительно в салфеточку завернул.
– Славик, как у тебя дела? – начала издалека Надежда Павловна.
Наша директриса – монополист. Она в школе главная уже лет двадцать, мама говорила. Так круто всё в своих руках держит, что никто на её пост даже не метит – боятся не справиться. Это тоже с маминых слов. Вообще, когда ты сын учителя – ты знаешь много лишнего.
Это была пятая школа за все годы моего обучения, и директриса меня категорически не хотела брать – конечно же, до неё докатились слухи о моих проделках в деревяшке и в других школах. Это называется «педагогическая солидарность» – когда все про всё в курсе. Жаль, нет понятия «педагогическая тайна», как у врачей с их клятвой Гиппократа.
Но взять меня всё равно пришлось – мы к этой школе относимся по месту прописки. Мать провела со мной «подготовительную работу», рассказала про «жизнь с чистого листа» и про другие житейские хитрости: «как влиться в коллектив», «стать рубаха-парнем» и «незаменимым другом классного руководителя». Я, конечно, выслушал, но остался при своём мнении.
В новой школе мне сначала понравилось. Никто не