В цифру и обратно. Вера Васильевна КулигинаЧитать онлайн книгу.
забор, пока никто не видит. Основной вход в здание тоже закрыт. Тьфу ты! Обхожу с другой стороны. Еще две минуты. Вбегаю на второй этаж – еще две. Девятнадцать ноль-ноль. Юлькина воспитательница от негодования аж красная, встречает меня в раздевалке.
Объясню про «сигать». «Сиг» – это рыбка такая. А еще это древняя единица времени 1/300 миллионной доли секунды. Я не знаю, есть ли связь между рыбой и секундами, но «сигануть» – это прыгнуть или убежать, причём быстро.
– Мы уже четыре раза на улицу выходили и возвращались, – намекает воспиталка на извинения.
Так что, мой «сиг» мне, можно сказать, помог – они выходили на улицу не семь, а только пять раз.
– Юлька, пошли, – беру сестру за руку, никак не реагируя на намёк про опоздание.
«Без комментариев! Извиняются пусть родители», – размышляю я про себя.– «Это не в моей компетенции».
Мы топаем вниз по ступенькам. Я оборачиваюсь, подозревая, что воспиталка смотрит с укоризной. А она и думать забыла – усвистала уже по своим делам куда-то. У всех свои дела, у всех своя жизнь – никому нет до тебя дела. И хорошо. И правильно, – думаю я, и сжимаю Юлькину ладошку.
До Юльки у меня никакого дела. Но мама уверяет – это ненадолго.
– Вырастишь, будешь жить своей жизнью, будете реже встречаться, вот тогда и поймёте, что нужны друг другу, – говорит она в те дни, когда мы особенно сильно ссоримся.
Мама, может быть, и права. Но Юлька – она как балласт, всё время под ногами путается, всем мешает. Особенно мешает, когда ноет. В комнату ко мне лезет без спроса, фигню всякую в ютубе включить просит. Говорю же – балласт.
Когда я ходил в садик, Юльки ещё и в помине не было. Мама уверяет, что я тогда очень сестрёнку просил, но я этого совершенно не помню. Не может такого быть, чтобы я просил.
Вот это было счастливое время! Я был у мамы один, и мама никогда не забирала меня последним! Со мной она успевала всё. Она и тогда работала педагогом, только в детском саду. Чтобы я под присмотром был, пошла в воспитательницы. Говорит, я был под присмотром, а она – под пристальным присмотром. Родители сейчас знаете, какие щепетильные в вопросах воспитания!? К воспитателям придирчивы, по каждому вопросу – скандал. Штанишки ребёнок уделал – воспитательница виновата, игрушку чужую сломали – снова она. Не досмотрела, не доглядела; тут не права, там извинись…
А про мама меня тоже какие-то истории сомнительные рассказывает. Что кусался, девочек обижал, грубил. Что она из-за этого, в конце концов, из сада ушла, потому что перед родителями других детей было стыдно: как ты можешь воспитывать, если собственный сын невоспитанный. Но я этого не помню. Что вовремя забирала из группы, помню, а что дрался – нет.
Помню, что не любил в саду спать в тихий час. А если засыпал, то не мог проснуться до самого ужина – вот жизнь была малина! Был такой случай однажды. У нас в коридоре нянечка полы мыла глухонемая. Как и моя мама, из-за ребёнка в сад работать пошла – чтоб при ней. Наша Татьяна Ивановна, воспитательница иногда её просила с нами в тихий час посидеть, если на совещание педагогов