Рассказы о любви (сборник). Людмила ПетрушевскаяЧитать онлайн книгу.
там.
– Де-вуш-ка! Не детекти-вы!
Пожилая же настроена активно, вмешивается в начавшийся контакт, она, пардон, наоборот, она хлопочет об адресе этого книжного склада, какие-то мифы о нем она уже слышала! Она также возражает библиотекарше, что это нужно, нужно определенному контингенту – Кьеркегор и Шпенглер, и, оказывается, ей читать здесь тоже абсолютно нечего, как и этому профессору (кивок в сторону зеленого шарфа), а она тоже доктор наук! Почти что. Сейчас эти защиты никому уже ничего не дадут. Диссертация лежит в столе.
– У меня! Вот именно! Диссер! У меня тоже в столе! Это что же за такое! Никому! – заявляет он.
Хотя никакого стола у него нету.
Они громко толкуют в библиотеке, уже не обращая внимания на вялую библиотекаршу, вместе выходят (пожилую почти-доктора он пропускает вперед, это производит на нее сильное впечатление), они галдят на ходу, поталкивая друг друга локтями, садятся на лавочку, он для убедительности хватает пожилую за рукав, потом они вспархивают и идут по аллее старого замшелого парка, и октябрь пахнет сладким дымом отечества.
Т. е. туман, сырые деревья, листопад, бетонные урны…
– …чтобы иметь право идти по этому пути, надо раздать все имущество! А если у вас нет ничего? Для вас закрыты двери желанной обители?
– Дда?! – подвскрикивает она.
– Или есть богатства, но это именно сокровища разума!
– Дда!!!
– И тогда – о, облекись умственно в рясу чернеца! Если хочешь взять это поприще!
Он действительно хотел пожить в монастыре год назад.
Он чуть не всплакнул, вспомнив результат.
Как монахи с ним тут же полаялись.
(Правды нет и выше.)
Далее она смотрит на часики (у нее все есть, сумочка, часы, перчатки, крепкие ботинки, зонт на петельке, и тоже шарф, и тоже черный берет!) и говорит: «Обед! Опоздали».
Приползают впопыхах.
Оглядевшись, он задорно просит официанток пересадить его за стол Тамары Леонардовны. Но стол ее, за которым уже отобедали, занят, оказывается, целиком.
Разлученный сжирает обед опять с полной тарелкой хлеба и дохлебывает после компота остаток супа из общей кастрюли. Никак не может наесться.
Он встает как добрый молодец перед ее столом: куда идем?
Но расходятся в спальном корпусе по палатам, Тамара, пардон, отдыхает после обеда, привычка.
Он тоже ложится на чистые простыни и со стоном счастья засыпает.
Она стучит ему в дверь:
– Александр Антонович! Ужин!
Узнала номер его комнаты. Позаботилась.
Теплое чувство счастья сироты охватывает его душу.
Нажирается в третий раз и берет с собой белого хлеба в карман, на ночь. Подумав, прихватывает и куска два черного.
В сумерках они идут опять по парку, по своей аллее, ранняя луна сияет в светлых просторах, и доходят до речки.
Тамара слушает, а он соловьем разливается о Франциске Ассизском, что этот монах любое оскорбление воспринимал как Божью благодать.
– Да? – взволнованно спрашивает Т. Л.,