Дракула. Брэм СтокерЧитать онлайн книгу.
окрест тонуло в пышном цвету: осыпались яблони, сливы, груши, вишни, роняя свои нежные лепестки в яркую зелень. Вокруг холмов (Миттель-ланд – здешнее название этой местности) извивалась дорога, то взбираясь вверх, то теряясь в сосняках, поднимающихся по пригоркам, подобно языкам пламени. Колея была разбита, и все же казалось, что мы не ехали, а летели над ней в какой-то лихорадочной спешке. Не имея понятия, отчего мы так торопимся, я, немного поразмыслив, решил, что кучер хочет сократить опоздание и прибыть в Борго Прунд в назначенный час. Говорили, что этот тракт хорош лишь летом, а сейчас он еще недостаточно просох после стаявших зимних снегов. Вообще, услышать в Карпатах о хорошей дороге – большая редкость: среди местных традиций ремонтные работы отсутствуют. Обычай этот корнями уходит в древность, когда господари боялись строительством дорог спровоцировать турок на начало войны, угли которой тлели, но не гасли в течение веков.
Из-за роскошной зелени Миттель-ланда выглядывали бастионы могучих лесов, сквозь которые время от времени виднелись степи, уходившие к самому подножию гор. Подобно огромным крепостям, с обеих сторон надвигались на нас Карпаты, освещенные ярким полуденным солнцем; темно-синие и пурпурные в тени, зеленые и желтые на покрытых травой выступах, с ослепительно белыми вершинами, они тянулись до самого горизонта, где терялись в мглистой дымке. Присмотревшись, можно было заметить гигантские ущелья, и когда случайный луч падал в их глубины, на солнце взлетали вверх серебристые искры водопадов. Когда карета обогнула подножие очередного холма, следуя прихотливому изгибу дороги, перед нами вырос монолит, заснеженный верх которого таял высоко в облаках. Один из пассажиров, благоговейно перекрестившись, дотронулся до моей руки и воскликнул:
– Смотри! Истен-шек – «Божий трон»!
Путь все тянулся куда-то в бесконечность, солнце клонилось все ниже и ниже, и вскоре со всех сторон на нас наползли длинные вечерние тени. Снег на вершине могучей скалы все еще освещался гаснущими лучами, искрясь холодным розоватым блеском, и от этого темнота, спустившаяся в долину, казалась еще мрачнее. По дороге то здесь, то там мелькали фигурки чехов и словаков, а также многочисленные придорожные распятия, при виде которых мои попутчики почтительно крестились. Под ними, как правило, стояли на коленях какие-то люди, которые настолько глубоко ушли в молитву, что не замечали, не видели и не слышали приближающегося экипажа.
По дороге я заприметил много чего необычного: скирды сена на деревьях, плакучие березы, нежные стволы которых отсвечивают в сумраке настоящим серебром…
Время от времени мы разъезжались с ляйтервагонами – обычными крестьянскими повозками с длинным остовом, призванным сглаживать неровности дороги. В них неизменно сидели возвращавшиеся с полей крестьяне, чехи в белом, словаки в пестрых пастушьих одеждах, с топорами и баулами на плечах. С приходом вечера заметно похолодало; на смену сумеркам опустилась темнота,