Писец. История одного туриста. Платон АбсурдинЧитать онлайн книгу.
и вытирала грязной тряпкой чистый стол.
Мы ехали в чудесной тюремной карете красного цвета с решётками на окнах и жёсткими сидениями, на которых можно было прочувствовать каждый дорожный скрупул.
Я поинтересовался у начальника моей стражи куда меня везут, а тот усмехнулся.
– В Ньюгейт. Куда ещё вас возить, предателей Родины?! – сказал он.
Меня привезли в мрачную тюрьму с оранжевыми стенами и голубыми решётками, обыскали, сняли ремень, опустошили карманы – вытащили все деньги, но я не расстроился.
Потом мне выделили отдельную камеру – она была небольшого размера, но для Сэндлера – в самый раз.
Лунный свет, который поступал-таки через окно, позволял различать предметы, но само окно было таким мелким, что в него не пролез бы даже ребёнок.
Под окном из гнилых досок кое-как была собрана кровать, в которой нельзя было вытянуться даже маломерному Сэндлеру – ноги свешивались к каменному полу.
Солому на кровати, по-видимому, не меняли – она была смята до досок и воняла дерьмом. А рядом с кроватью стоял старый стол, на котором каждый сиделец считал своим долгом нацарапать своё доброе имя.
В углу у двери находилось ведро, куда заключённый мог справить нужду. Оно было ещё новым, но уже протекало.
Всю ночь я пролежал на кровати и думал, потому что спать, как вы, наверное, понимаете, не хотелось. Ведь ещё час назад я считал себя богатым человеком и имел чёткое намерение купить себе большой дом и слуг, а теперь моя судьба встала под большой вопрос.
Я подозревал, что мой арест как-то связан с теми тремя заговорщиками, которые просили у Сэндлера деньги. Денег я им не дал, но их заговор мог быть раскрыт, в конце концов. Тогда, вероятно, арестуют всех. В общем, я понимал, что на усиленное питание и прочие радости счастливой жизни мне рассчитывать не приходилось.
К утру, видимо, я всё же уснул, потому что меня разбудил истошный вопль.
А потом меня привели на допрос к пузатому чиновнику – он сидел за столом и что-то ел из глиняной тарелки – по-моему, фазана. В комнате стоял дурной запах, но толстяка это не смущало ни в малейшей степени – я слышал треск за его чудесными ушами.
Я встал напротив и ждал, пока толстый человек не насытился, наконец.
Чиновник доел, срыгнул и убрал тарелку в свой стол. Затем он достал какие-то бумаги, что-то в них прочитал и посмотрел на меня уже с интересом.
– Джон Сэндлер, Вы арестованы и обвиняетесь в государственной измене, – заключил он.
Кто-то за стеной начал орать, да с такой силой, что заглушал своим криком мои мысли – они сжались в комок и застряли где-то между ушами Сэндлера. Крики были истошными – они усиливали тяжесть тюремной атмосферы.
А толстяк улыбнулся.
– Вы – уважаемый человек, мистер Сэндлер. Вас многие знают и относятся к Вам с почтением, но раз попали в Ньюгейт – не взыщите. Тем более, что Вы – еврей. Сейчас Вы увидите, что случается с теми, кто не желает сотрудничать со следствием и вешает нам на уши лапшу. Но на моих ушах лапша не держится – соскальзывает. Поэтому советую говорить правду и только правду. Возможно,